"Вместе с гостем в дом приходит благодать". Как казахи гостей принимали

Друзья!

Продолжаем знакомство с традициями и обычаями наших предков. В новой главе моей книги "Қарашаңырақ" поговорим о том,

Как казахи гостей принимали и учились жить в мире

Часть I

Не нужно, наверное, лишний раз напоминать о гостеприимстве и хлебосольности казахов. Об этой замечательной национальной особенности и без того говорилось и говорится всегда с уважением. А с чего все началось?

Дело в том, что с древнейших времен гость в понятии казахов воспринимался как божий посланник. Отсюда возник и культ гостя в степи. "Қонақ келсе, құт келер", – говорили. "Вместе с гостем в дом приходит благодать". Вот и отношение к нему было соответствующее.

А вообще, кто такой гость в житейском смысле? Гость прежде всего - это странник. Путник. Любой из нас в какой-то момент может оказаться в дороге. И мысль о том, что тебя обязательно примут в первом же доме, конечно, радует и успокаивает. Другими словами, это была такая круговая порука, всеобщая обязанность, которая непременно возвращалась с морально-нравственными дивидендами. С практической же точки зрения, оказывая услугу гостю, ты заботишься о себе. Заранее. В степи ведь как в космосе - все движется по кругу. Сотворишь добро, оно вернется к тебе сторицей. Впрочем, как и зло.

Поэтому, отправляясь в путешествие на пару дней полюбоваться на окрестности, кочевник не тащил с собой холодильник с едой или телегу с палаткой, одеждой и матрасами (как это сейчас делается). Даже если ему предстоял дальний путь, он никогда не брал с собой больших припасов. Он знал: если по пути встретится аул, стойбище чабанов или даже одиноко стоящая хижина, то там ему обязательно обрадуются, встретят, накормят, напоят и предоставят ночлег. А если нужно, то и одежду дадут. Потому что странник в степи является полноправным членом всеобщего братства гостей. Исходя из этой философии получается, что мы тут все с вами друг у друга в гостях. И мы все тут временно. Полагаю, в этих суждениях присутствует здравый смысл.

Для кого-то может показаться странным, но если присмотреться, то в казахском доме гости и в наши дни не переводятся. Они в каком-то смысле являются частью общего казахского интерьера. Что касается субботы с воскресеньем, то для казаха они вообще превратились в "гостевые дни": идут к кому-то или принимают кого-то. Поэтому в доме настоящего казаха всегда кто-то есть. Друзья, соседи, земляки, знакомые, малознакомые, вовсе незнакомые, родственники дальние и ближние, случайные попутчики… Короче,  все. И это нормально. Говорят: "От жағылмағаң үй – қора, кісі келмеген үй – мола" – "Дом, где не горит очаг, похож на сарай, а дом, в котором не бывает гостей, похож на могилу".

Но! При всем при этом существует градация. Гостей условно делят на три категории.

"Арнайы қонақ" – это специально приглашенный гость. Особенный. К его приему готовились. Случалось, его встречали на окраине и сопровождали до самого дома. Встречал его непременно сам хозяин.

"Қудайы қонақ" – гость неожиданный. Он как раз тот, которого "бог прислал". К нему не готовятся, но знают, что он обязательно придет. В любой день. Или в ночь. И его всегда имеют в виду.

Есть еще "қыдырма қонақ". Буквально – "гость-гуляка". То есть случайный гость. Тот, которого никто не ждал, но вот он заявился, и с ним тоже надо что-то делать: развлекать, угождать, потчевать, как-то возиться. И попробуй не повозиться! Нельзя. Потому что было и есть правило. Вернее, традиция. "Қонақасы" называется. "Доля гостя", "угощение". Согласно ей любого человека, что оказался в твоем доме, надо уважительно встретить, оказать почести, как следует накормить, ублажить и спать уложить. При этом у него нельзя спрашивать, кто такой, откуда взялся, куда идешь и зачем? Нельзя проявлять нетерпение и излишнее любопытство. Неучтиво.

Согласно этой традиции в каждом доме на случай прихода гостей всегда был припрятан "неприкосновенный запас". Все самое лучшее и отборное. Здесь не имеются в виду лучшие сорта французских вин или шотландских виски. Речь больше о еде. А если точнее, о мясных деликатесах. Каждый гость мог рассчитывать на свой кусок – "сыбаға" по-казахски. И у каждого была своя доля в соответствии с его возрастом и социальным положением. Поэтому, отправляясь в дальнее путешествие, степняк знал, что где-то в степи его ждет персональный кусок от всеобщего пирога.

Всякий гость тоже должен был знать правила и считаться с ними. Нельзя было подъезжать к юрте со стороны двери. К дому подъезжают только сзади. И коня нужно было оставлять у коновязи, а не привязывать его к боковине двери. Так делали, когда хозяин дома умер. Это было знаком, по которому определяли "черный дом, скорбящий" – "қаралы үй". Поэтому так мог сделать только враг. Или человек, пришедший с плохими намерениями. Или просто иностранец, незнакомый со степными традициями.

Қыдырма қонақ, понимая, что его вряд ли ждут, тоже старался соблюсти приличия. Вначале он подавал знак. К примеру, начинал слегка насвистывать "Шудың бойында". Или слегка покашливать. И так минут пятнадцать. Так он ждал со своей оголодавшей лошадью, пока хозяйка дома приберется и подготовится. Заслышав знакомые мотивы, та должна была стремительно собраться и вылизать дом до показательного блеска. Что и происходило всегда. И тому есть многочисленные исторические свидетельства со времен Геродота. Я хочу сказать, что в ранешние времена степные жены отличались быстротой и сообразительностью. Попробуйте за столь короткий срок привести дом в порядок, прибрать, все протереть, пропылесосить и накрыть красивый дастархан. Пусть даже юрта у вас однокомнатная наподобие квартиры-студии. И при этом не вспотеть, не запыхаться. И с порога начать улыбаться. И не через силу, а по-настоящему. Искренне. Э-эх, пропало все это куда-то, исчезло.

Ну ладно, сейчас не об этом.

Дождавшись, когда в юрте перестанут носиться и спотыкаться друг о дружку, гость, наконец, заходил. Здоровался чинно, кланялся очагу и усаживался на предложенное место. Естественно, төр.

Если гость не торопился, то он вешал плетку (камчу) во всю ее длину на специальный крюк – бүлдірге. Если же он не располагал временем, то вешал плетку, сложив ее напополам. И затем во время застолья частенько поглядывал на дверь. Это он так намекал, что ему скоро бежать. Хозяева считывали эти сигналы и не особо уговаривали человека задержаться еще на чуток. Но в то же время в обязательном порядке старались быстренько соблюсти все приличествующие ситуации нюансы.

Случалось, что гостей ожидалось много. В таком разе хозяин должен был встретить их у своего дома и лично отворить им дверь. Когда гости уходили, хозяину уже нельзя было притрагиваться к ней. Гости, кстати, не толкались и не торопились. Заходили по одному. Толпой заваливались только с плохой вестью.

Далее.

Хозяину нельзя было садиться первым. Надо было дождаться, пока устроятся гости. Причем рассаживались все строго по ранжиру. Дети старше двенадцати лет вообще не садились. Они должны были прислуживать: принимать одежду гостей, развешивать ее, подавать полотенца, поливать на руки воду и т. д. (кстати, вода обязательно должна была быть слегка подогретой. Холодной водой умывались, если хозяева хотели показать недовольство). До трапезы гостей обходили справа. После еды – слева. Чаще всего "шуршали по дому" сыновья. При их отсутствии – дочери или невестки.

Жена хозяина отдавала приказы взглядом. То есть без слов. Просто указывала глазами на тот или иной предмет или же шевелила бровями. Ее зашифрованные сигналы понимали только домочадцы. Всем остальным этот кодовый язык был недоступен. И в каждом доме был свой шифр.

До основного блюда гостям подавали кумыс. Разливали его по чашам правой рукой специальной поварешкой. Она имела два гнезда. Мужчинам наливали из правого гнезда, а женщинам – из левого. Первым пил сам хозяин. Он же и заканчивал питье. Тем самым он как бы демонстрировал прибывшим, что кумыс не отравлен. Кумыс пили не спеша, сопровождая это приятное дело долгими разговорами. Пили долго еще и потому, что мясо варилось небыстро. Минимум часа полтора-два. Вот тут-то и проявлялось умение говорить и слушать.

Опять же правила приема гостей различались. Особенно в деталях. Это зависело от региона проживания. Тот же кумыс, к примеру. Где-то разливали по отдельным чашам, а где-то пили все из одной. Пускали ее по кругу, и каждый делал несколько глотков. Остаток выливали обратно в сосуд – піспек (саба). Делалось это намеренно. Существовало поверье: посуда не должна была пустовать. А в целом традиции всюду одни и те же.

Позднее вместо кумыса стали пить чай. Понятно, что его не нужно было вспенивать и разливать поварешкой с гнездами. Но опять же хозяйка, подавая кесешку с чаем, должна была делать это правой рукой, поддерживая левой за локоток. Тайного смысла в этом жесте не было, просто когда-то рукава платья были длинными. Отсюда и сохранилась традиция, которая трактуется сегодня как знак уважения.

Когда наступал черед мяса, то это тоже целый ритуал. Здесь также следовало соблюдать правила.

Как только заносилось блюдо, то самый уважаемый гость произносил пожелание (бата), благословляя дастархан. Ему же по традиции подавали баранью голову (если же у него был жив отец, то он передавал ее другому). Традиция эта дошла и до наших дней. Расскажу на всякий случай, что надо делать с бараньей головой.

Вначале главный гость должен срезать кусочек от носовой части и съесть ее сам. Затем он отрезает кусочки с правой щеки и отдает их своим сотрапезникам. После этого он возвращает голову хозяину, и тот продолжает ее делить между гостями. Ухо обычно отдают ребенку – чтобы он рос правильно и слушался родителей. Язык отдают невестке – чтобы она держала свой язык за зубами. Кстати, бараний язык ни в коем случае нельзя отдавать детям, иначе они вырастут непослушными. Глаза достаются самому почетному гостю. И тут надо помнить, что глаза нельзя делить,  иначе люди, которым они достанутся, поссорятся. Кусочки от лобной части делят между молодыми жигитами – чтобы они были первыми среди ровесников. Небо нужно отдать юноше или подростку – тогда он вырастет поэтом. Или певцом. Одним словом, каждая часть головы имеет свое назначение и свой адрес.

То же самое относительно всей бараньей туши. Тут также каждому свое.

По степени важности после головы шел жамбас – мясо таза. Берцовые кости (асықты жілік) доставались гостям, что сидели справа и слева от почетного гостя. Далее уже по мере удаленности от төр подавали мясо на лучевой и тазобедренной кости (кәрі жілік и ортан жілік). Кстати говоря, кәрі жілік нельзя было предлагать незамужним девушкам, иначе они засидятся в девках и не выйдут замуж. Им принято было подносить сердце – чтобы они были добрыми и ласковыми и побыстрее нашли себе мужа.

Зятьям нельзя было есть голову. Они ели грудинку – төс. Позвоночник доставался старшим членам семьи. Печень, кишки, пищевод – женщинам.

Нельзя было отдавать гостям лопатку, шейный позвонок или голень. Это могло вызвать у них обиду.

Распределив все эти символические части бараньей туши по каждому конкретному адресу, хозяин отдавал нож умелому человеку, и тот уже заканчивал процедуру разделки, нарезая мясо в общую кучу. Здесь тоже требовались ловкость и навык. Куски надо было резать аккуратно и ровно. И желательно соблюсти при этом справедливый процент жира и мяса. Нельзя было возвращать хозяину пустой нож. Следовало нанизать на его острие кусок мяса или жира.

Сохранилась еще одна добрая традиция, которая дошла до наших дней, но не всем по нраву. Я имею в виду асату. Им когда-то заканчивалась трапеза: хозяин кормил гостя с рук. То есть буквально набирал себе в ладонь еды и клал ее в рот гостю. Если тот уже не мог есть, то хозяин мог положить ему еду в раскрытые ладони.

Затем снова наступала очередь благословления дастархана (бата), и на этом посиделки практически заканчивались. Остатки (сарқыт) разбирали для детей и внуков.

За столом следовало вести себя прилично и деликатно. Нельзя было тянуться за едой, ругаться, сквернословить, бухтеть с набитым ртом, говорить о политике и макроэкономике, употреблять в речи нецензурщину, чавкать или же есть левой рукой.

В стародавние времена существовала еще более строгая регламентация. Богатые не садились есть с бедными. Невестка не могла столоваться со старшими родственниками. Жены и невестки вообще питались отдельно. У порога на корточках сидела голытьба. Они ждали объедки. Им бросали кости, за которые они дрались с собаками. Но это было очень давно.

Продолжение следует...