Путин развелся. Мысли вслух
В выпуске новостей ведущая предваряет сюжет: "Президент с супругой побывали на премьере балета "Эсмеральда". Чуть раньше это сообщение появилось на лентах информагентств и даже успело вызвать удивленные отклики: дескать, надо же, "с супругой" - давно такого не было. На экране появляются кадры из спектакля, потом подход Первой пары:
- Впечатления? Шикарно. Артисты будто порхают по сцене.
Ну, дальше вы знаете. Про публичных и не публичных, про боязнь бывшей стюардессы летать самолетами…
- Боюсь спросить, - уточняет корреспондент. - Это развод?
Вот здесь остановимся и попробуем представить, как все происходило на самом деле, вне телевизионной "картинки". Потому что это даст нам возможность лучше понять суть происходившего и людей, которые в этой "сути" существуют. И не только в России. Ведь очевидно же, что они как бы подсказывают тренд на будущее. Имя этому тренду - абсурд. С учетом места действия нашей истории - театр абсурда.
Давайте расширим рамки переполошившего мир телеинтервью. Я думаю, что все было так: президент давно не живет с супругой, это знают все, но вот пришло время разорвать надоевшие отношения. Пиар-службы Кремля начинают мозговые штурмы по выходу из ситуации с минимальными потерями для имиджа главы государства. Сначала запускаются утечки о предстоящем разводе. Но запуганная российская пресса на них не реагирует. Одни, было время, попробовали - пришлось собственными руками газету закрывать. Единственное, что позволили себе в этот раз газетчики - обратить внимание на обручальное кольцо президента: вроде как он его поменял?
Ладно, думают мудрецы, пойдем привычным путем - через ТВ. Все свое правление Путин был телевизионным президентом, каждый день мелькая в новостях. На случай отсутствия информационного повода пресс-служба хранила записанные ранее встречи с министрами. Решение принято. Сценарий прописан до мелочей: театральная премьера, антракт после первого действия, камера "в кустах". Ну, как-то так, мы видели.
Не видели, но можем легко представить другое - жизнь. Как все происходило в реальности. Как Людмилу Путину привозят к месту последнего свидания. Как, не глядя друг на друга, они едут через весь город к зданию театра. На экзекуцию, на публичную казнь телекамерой с последующим эфиром. Говорят ли эти люди о чем-нибудь в дороге? Очень может быть, что не привычную к публичности Первую леди еще и еще раз инструктируют перед будущей съемкой: "цивилизованный развод", "дети уже выросли" и так далее.
- Все должно быть очень искренне и даже душевно. Вы же понимаете, как это необходимо для будущего Владимира Владимировича.
Чуть раньше от здания ВГТРК отъезжает съемочная группа телеканала "Вести-24". Важно, чтобы журналисты были не из состава "кремлевского пула", постоянно освещающего деятельность главы государства. Иначе о странной съемке в одну камеру быстро узнают остальные издания. И очень удивятся, обидятся, начнут вызванивать пресс-службу: а почему, собственно?
Далее. Мы ведь понимаем, что корреспондентка не сама решилась спросить президента об интимной жизни? И вряд ли ей перед выездом сказали о том, какие вопросы предстоит задать. Потому что иначе надо было бы брать подписку о неразглашении и приставлять конвоиров. Настоящий репортер ведь обязательно разболтает сенсацию широкому кругу узких друзей. Стало быть, группа получила тему интервью уже в театре? В конверте с надписью "вскрыть во столько-то"?
Тем временем охрана проводит Путиных на их места в зрительном зале. Несколько минут те сидят рука об руку, плечо в плечо. Хорошо зная, что их вскоре ждет. И надо как-то постараться улыбнуться друг другу пару раз. Под испепеляющими взглядами соседей: рядом президент с женой - какой уж там балет!
И вот антракт. Зажигается люстра. Супруги поднимаются со своих кресел и идут навстречу… Так и хочется сказать - судьбе. Ну, собственно, так оно и было. В сопровождении все тех же охранников, которые Людмиле Путиной, наверное, казались конвоирами. Такая судьба.
- Да, это цивилизованный развод. Спасибо большое.
А что происходило после интервью? Новость разошлась по миру исключительно после эфира, в котором показали откровения президентской четы. Вы можете представить, чтобы репортер, женщина, по дороге не позвонила хоть одному человеку, не поделилась сногсшибательной новостью? И тогда уже через полчаса о ней знала бы вся Москва. Но - нет. Как будто у всей группы изъяли средства связи. Словно возвращались они на базу в сопровождении людей в штатском. Наверное, так оно и было. И, может быть, отснятый материал везли на студию правительственные фельдъегери с оружием: не дай - не приведи, если пленка попадет в чужие руки. Ну а дальше? В монтажной место штатных сотрудников заняли офицеры? И места за режиссерским пультом на время эфира? В логике абсурда это самые естественные вещи.
Ну а сразу после случившегося в Интернет запускается направление обсуждения новости. Дескать, а что, собственно, такого случилось? Он обычный человек, как все - как ты да я…
И ведь не поспоришь вроде бы. Кто же сомневался, что президенты такие же люди - как ты да я? Две руки, две ноги, и все остальное - как у людей. И обычно люди в этом возрасте решаются на официальный разрыв отношений, как правило, только в двух случаях: или делят имущество, или решаются на новый брак…
Но тогда зачем все остальное? Вот эти тайные информационные спецоперации? Ну, потому что взаправду они не считают себя обычными. Вроде как должность обязывает. Такая судьба…
Их или наша? Когда государство устроено таким образом, что его руководители воспринимаются большинством как богоизбранники, хранители неких недоступных простому человеку сакральных знаний - вот тогда мы становимся зрителями театра абсурда.
Беда в том, что никак не удается досмотреть постановку. В ней, правда, случаются антракты, но и в партере, и на галерке, а главное - на сцене - все хорошо понимают: действие будет длиться вечно. Может меняться массовка, реже - главные исполнители, но занавес не закроется никогда. И труппа не выйдет на поклоны к благодарной публике. Потому что как бы хорошо ни были прописаны роли актеров, главные события происходят, конечно же, за кулисами.
И в этом спектакле даже самый внимательный зритель не должен догадаться, что на самом деле он тоже играет свою роль - роль внимательного зрителя.
