Как казахи суженых искали
Очередная глава моей новой книги "Қарашаңырақ", посвященной обычаям и традициям наших предков, рассказывает о том,
Как казахи суженых искали.
Женились тоже согласно традициям. Случайности практически исключались, поскольку заключение брака считалось неизбежным, обязательным и в то же время жизненно важным мероприятием. (Как та же служба в армии во времена Советского Союза). Думали, выбирали – с кем можно, с кем нужно, с кем не зазорно, а с кем даже необходимо породниться. Будущие родственники должны были отличаться качеством и количеством. Не возбранялись также лоск, блеск и приличное состояние. Никого бедные родственники не интересовали. Про них придумывали разные красивые сказки. Ну, например.
Поехала однажды дочь хана на прогулку в праздничный уик-энд. Все как положено: караван карет с затемненными стеклами, охрана, мигалки и челядь, призванная хвалить и восхищаться. Выехали они, значит, с помпой, выбрали себе местечко с панорамным видом на озеро с уточками, а там пастушок. В лохмотьях, естественно. И в китайских кроссовках без носков. Овец местного акима пасет. И все бы ничего, да вот любил пастушок играть на своей свирели. И надо же такому случиться. Аккурат в то самое утро черт его дернул подумать над вариациями бессмертного шлягера "Қызыл өрік". И, как назло, посетило его в это треклятое утро вдохновение, и давай он наяривать. Вариации, имеется в виду. А ханской дочери ужас как надоели эти кантаты с ораториями. Скучно ей уже арии из Верди и Пуччини слушать. Захотелось ей этники. Захотелось чего-то такого, родного. От сохи, так сказать. А тут – на тебе! Пастушок. Сверчок. Овечки. И снежные вершины вдали. И жаворонок – сволочь – откуда ни возьмись завис под самым куполом и подсвистывает в такт. Провокатор!
Конечно! Кто тут устоит? Не одна балованная принцесса на таком погорела. Сами ж знаете...
Или же наоборот.
Отправился как-то сын крутика на охоту. С друзьями. Ну те, понятное дело, такие же балбесы, как и он сам. При этом у всех у них охотничьи причиндалы от Луи Витона, фирменные седла от Гуччи и луки со стрелами с оптическими прицелами от министерства обороны Российской Федерации. Выехали, значит, и смотрят, кого бы безнаказанно убить и съесть. А там – фифочка хворост собирает…
Впрочем, нет, не хворост. Лучше – кизяк. Так этнически точнее. Собирает она, значит, кизяк и чего-то там мурлычет себе под нос. Что-то из репертуара Макпал Жунусовой. Чтоб наверняка, сами понимаете. Это я к чему? Ну возьмите любой мотивчик из ее репертуара. Там все маркетинговые ходы очень тонко просчитаны: любой степной повеса ведется уже со второго куплета.
Поет, значит, эта собирательница кизяка, расфуфыренная, конечно, во все блестящее и кричащее с жаркентской барахолки, и ни о чем таком не думает. А тут – ба-а! – сам Борсыкбай сын Мысыкбая на коне с арабской родословной.
Ну и там дальше вы уже знаете, как событиям положено развиваться…
Поэтому, чтобы ничего подобного не произошло, родители старались оградить. Мне думается, что эта самая живучая традиция. И по сей день многие дальновидные родители женят своих сыновей и выдают замуж дочерей с учетом всех сопутствующих интересов. Хотя… как сказать. Иногда случаются сбои. Иногда что-то идет не по сценарию. Но мы сегодня говорим о типичном.
Так вот.
Обычно, перед тем как ехать на сватовство, отец жениха отправлял в аул потенциальной невесты жаушы. Так называли разведчика, который должен был изучить обстановку. Узнать, что да как, ну и почем заодно. Конечно, это был опытный во всех смыслах диверсант. В его обязанности входило выяснить, насколько отец невесты богат, насколько родовит, какое место занимает в обществе, какой род представляет, в каком окружении живет и вообще – какого полета птица?
Приехав в дом невесты, жаушы вел себя демонстративно беспардонно. Одет он был показушно вызывающе. Нарочито неряшливо. Это было своеобразным знаком: люди поначалу напрягались и пытались высчитать, кто это к ним явился и с какой целью. Неужели от самого Баке? (Саке, Жаке, Токе, Боке… варианты). Далее жаушы заходил в дом невесты без предупреждения и проходил на почетное место – төр – без приглашения. Валился на подушки и ждал. В обычной жизни так не поступали. Хамство в степи осуждалось. Но тут такое дело...
Дудин С.М. Казахстан, Семипалатинская обл. 1899 г.
Домочадцы начинали суетиться и обхаживать нежданного гостя. Поили, кормили, развлекали и всячески старались понравиться, заодно показывали ненароком подросшую свою дочурку и ни словом не попрекали за столь "некультурное" поведение. Таким вот манером этот самый жаушы мог проваляться на подушках дня три. А то и четыре. В крайнем случае – пять. Все зависело от его аппетита и врожденной наглости. Потом он, наконец, начинал, ко всеобщей скрытой радости, собираться в путь. И если его все устраивало, то он незаметно оставлял под ковром шило. Это означало, что невеста ему понравилась. Хозяева "нечаянно" находили это шило и дарили ему шеге-шапан. Это что-то вроде халата. Но это только в том случае, если хозяин готов отдать дочку замуж. Если же он не хочет или передумал, то и халата никакого не видать. А шило можно было воткнуть в…
Хотя нет. Шило прятали. В хозяйстве все пригодится.
По возвращении жаушы в родной аул люди также смотрели – в какой одежке их засланец? Если на нем новый чапан, значит его можно поздравить с дипломатической победой. Ну а те, кто его непосредственно посылал, естессьно, должны были его отблагодарить. Они также подносили ему подарки. Так что жаушы имел навар с обеих сторон.
В некоторых случаях жаушы делал подношение родителям девушки – қарғыбау (переводится как "ошейник"). Символически это якобы означало предложение "обуздать невесту". Если қарғыбау принимался, то можно было отправляться на основные переговоры по сватовству. Для этих целей снаряжалась целая делегация.
Возглавлял делегацию бас құда – верховный главнокомандующий. Войдя в дом невесты, он вешал свою камчу (плетка) на видное место. Это означало, что он прибыл с самыми серьезными намерениями. Хозяин видел эту камчу, и если его что-то не устраивало, то он снимал плетку и возвращал ее – очень вежливо – хозяину (қамшы қайтару). Если все нормально, то он ее не трогал.
Вообще, в степи, как уже было сказано, не принято было отказывать прямо. Да и вообще нельзя было разговаривать в лоб. Все изъяснялись намеками и, как правило, начинали издалека. Непосредственно к сути подбирались не спеша, обходными тропками и дальними перелесками. Так, чтобы не обидеть и не задеть.
При возврате плетки сваты не должны были обижаться. Они тоже вежливо кланялись: нет так нет. И возвращались домой ни с чем. И принимались искать другой вариант.
В этой связи я вспоминаю один интересный эпизод к сценарию фильма "Монгол", который мы обсуждали с Сергеем Бодровым-старшим в период подготовки к съемкам. Там есть такой эпизод.
Отец Чингисхана – Есугэй-баатур (монг. Есүхэй баатар) – везет своего сына выбирать невесту. Чингисхану в ту пору девять лет. По древним степным понятиям – самый подходящий возраст для столь ответственного дела. Правда, звали его тогда еще не Чингисханом, а Темуджином. Чингисханом и Потрясателем Вселенной он станет потом.
Есугэй везет сынишку, чтобы подобрать ему будущую жену из олхонутского рода, но по дороге они случайно сворачивают в аул племени кунгират (каз. қоңырат). Там их шикарно принимают, как положено, с салютом и оркестром и, выяснив причину путешествия, предлагают посмотреть "местный материал".
Ну почему бы не посмотреть?
Тут же было устроено дефиле из отборных қоңыратских красавиц. Выстроили всех на полянке и Темуджин пошел выбирать. А Есугэй, как человек многоопытный, выступил консультантом. Он подсказал сыну, что жену надо выбирать по ногам. Но не так, как вы сейчас подумали. В те времена люди были умнее. И практичнее. Они выбирали не по длине. Есугэй так и сказал сыну: "Имей в виду, чем крепче у женщины ноги, тем лучше мужчине". Что в данном случае означало: чем короче…
Темуджин был послушным мальчиком и сделал, как папа велел. Красавицам предложено было попрыгать. На месте. Кто выше прыгнет, у той и шансов больше.
Девочки принялись скакать и прыгать.
Лучше всех получалось у высокой, красивой девочки, чье имя история не сохранила, потому что Темуджину понравилась другая. Не такая прыгучая. И не такая высокая. Зато коротконогая! Ее звали Борте, и она была старше Темуджина на два года. Отец одобрил выбор сына, и, как показало время, Темуджин не ошибся. Борте станет в будущем степной императрицей. И если бы не она, то вряд ли Темуджин стал бы Чингисханом. Впрочем…
Впрочем, кто его знает?
Но вы заценили, как в ранешние времена подходили к вопросам женитьбы? Как изобретательно. Нынче все сильно изменилось. Это я о критериях и оценках женской природы. И прыгать уже не надо.
Как казахи воспитывали девочек
А вообще, обмениваться невестами – это добрая старая традиция. Она была залогом мира и согласия. Не будешь же ты воевать со своей родней. А если случится так, что на твоих сватов наехал кто-то со стороны, то ты был обязан выставить своих бойцов. Такая вот существовала круговая порука.
И тут нужно вспомнить про еще одну важную вещь. Я про "Жеті ата". В переводе означает – "Семь поколений". О нем все слышали, но наверняка многое уже подзабылось. Хотя по идее каждый казах должен бы помнить свои семь колен. В Европе многие аристократические семьи подробно вели и продолжают вести свою родовую генеалогию.
Зачем это нужно было?
В первую очередь, чтобы не допустить кровосмешения. Бытует установка: "Жеті атасынан бері қыз алыспа". Нельзя жениться, находясь в родстве до седьмого колена. В некоторых регионах существует запрет аж до десятого.
Все мы знаем, чем кончилась эпоха фараонов, которые, наоборот, не допускали в свой круг чужаков. Братья женились на сестрах, а племянницы выходили замуж за своих дядей (дядь, дядек… как правильно?). Ужсс, короче.
У нас не так. У нас принято было соблюдать чистоту крови. И надо сказать, это позитивно сказалось на здоровье нации.
Как-то Калтай Мухамеджанов – большой казахский писатель и знаток народных традиций – говорил мне по этой теме, что казахи до двадцатого века не носили очков. Потому что кровь была сильной и здоровье крепким. Так он считал. И девушки наши, к слову говоря, намного красивее, чем у других. Это тоже его наблюдение. На один квадратный метр Алма-Аты приходится самый высокий процент красоты в мире. Доказано в результате долгих гулянок по улицам города!
Что касается науки, то с точки зрения биологии срок в семь поколений как раз соответствует полному генетическому обновлению. Так что случайности здесь исключены.
Однако, как бы это досадно ни звучало, но и тут не мы первооткрыватели.
Первым о семи коленах задумался в свое время основатель зороастризма Заратустра (перс. Спитама Зороастр). Он изложил свою теорию в "Книге предков". Там он обосновал, почему надо соблюдать это правило. Также он говорил, что каждое колено приходит в этот мир со своей миссией. И каждая миссия отражается далее на потомках. Проще говоря: "Натворишь делов при жизни – на детях и внуках скажется".
Примерно то же самое говорили нам в ауле старики. И здесь мне бы хотелось на минутку отвлечься и рассказать кое-что о мировоззренческой философии кочевника…
По большей части кочевники были фаталистами. Они верили в предназначение. В фатум. Так оно повелось еще со времен саков. Но в обиходе историю степи условно принято делить на до- и послеисламский период. Религия с Востока внесла, конечно, свои коррективы в жизнь и быт степняков, но все равно первичные установки работали всегда. И одна из этих установок заключалась в том, что кочевник не обвинял в своих несчастьях свое ближайшее окружение. Он винил в первую очередь себя и потом уже – свою предысторию.
Дудин С.М. Казахстан, Семипалатинская обл. 1899 г.
Себя он винил за то, что недостаточно хорошо относился к своим соседям, к своим близким и дальним родственникам, к окружающей природе. Он мог винить себя даже за плохие мысли и неподобающие желания. А еще он мог грешить на своих предков. То есть если настигла вдруг беда, то это означало, что кто-то из твоих предков совершил в своей жизни нечто неподобающее. И по тяжести настигшего несчастья определялась примерная тяжесть изначального проступка. Другими словами, кирпич прилетел не случайно и запустили им в тебя когда-то, давным-давно, не соседи и не враги, а свои собственные родственники. Поэтому, пока жив, веди себя достойно. Если не хочешь, чтобы судьба отыгралась на твоих детях и внуках, будь человеком. Иначе наказание неминуемо. (Кстати, всех касается!) Отсюда самым страшным проклятием считалось проклятие до седьмого колена.
По-моему, в этом что-то есть. Я бы даже сказал, что в этих простых истинах содержится глубокая философия. Вот жаль только, перестали придерживаться этих правил. Забыли. А зря.
Но это так, небольшое отступление. Вернемся к вещам более приятным, к женитьбе.
Когда стороны договаривались и сватовство считалось состоявшимся, сторона жениха преподносила родителям невесты ритуальный дар - өлі-тірі (букв. "мертвое-живое"). Это означало в широком смысле клятвенное заверение: "Мы чисты перед живыми и мертвыми, и теперь мы соединены узами родства". Теперь жених мог посещать свою невесту открыто, чтобы поближе познакомиться и произвести на нее неизгладимое впечатление.
Конечно, проводя все эти красивые обряды и ритуалы, стороны не забывали и о сословных градациях. Существовала установка, о которой я говорил в начале: "Тең теңімен, тезек қабымен". Если переводить буквально, то получится белиберда - "Равный с равным, кизяк с мешком". Но по смыслу означало, что гражданам брачующимся не следует "путать берега". Наиболее близкая поговорка на русском звучит так: "Каждый сверчок знай свой шесток".
И напоследок тем, кто решил жениться (или собралась замуж), в качестве небольшой справки будет нелишним знать, что сегодня казахи делятся на три жуза и не входящие в них еще четыре рода: Қожа, Төре, Сұнак и Төленгіт. В Старшем жузе сто девять основных родов, в Среднем – восемьдесят восемь, а в Младшем – семьдесят семь. (Иногда сведения разнятся, но я беру за основу последние данные).
Получается, в итоге у нас – двести семьдесят четыре основных рода. То есть шансы жениться или выйти замуж по старинным установкам достаточно велики. Так что всем удачи!
Продолжение следует…
