И богатые тоже. Исповедь богатой разведенки

 

Она - юная красавица, он - принц на белом "Майбахе". Это начало сказки. Сказка, как правило, здесь и заканчивается, а мы с Татьяной попробовали договорить ее до конца. Итак, медовый месяц на Бали с лимузинами и "Метрополями", свадьба 14 февраля, в День всех влюбленных. А потом?

 

- Вообще жизнь с человеком, который много зарабатывает очень тяжела. Пока вы в ресторане - все приятно, весело, отдыхают все. Но жить с этими характерами очень непросто, потому что они чертовски капризные, амбициозные, жесткие - ядовитый мозг с жалом. Убивают словом так, что иногда думаешь: лучше бы ты меня порезал. Им же тяжело все достается, а потом это надо охранять. Не зарабатывать им тяжело, а охранять "поляну". Где деньги, там вечно так происходит, и они постоянно на контроле, постоянно все это пасут. При этом, есть еще вот вы: жена, дети, которым тоже чего-то надо. Тебе какую-то сумку, шмотку, куда-то мы летим, чего-то бронируем!.. И поэтому, когда дело касается какого-то конфликта, тебе все расскажут: кто ты, как зовут и где твое место.

 

Мне вот эти "бентли", хрентли - все было, во все поиграли. Сумки? Да шли бы они все! Я и без них шикарно себя чувствую. Конечно, с пакетиком, может быть, не очень, но как бы… Все мы проехали, чудесный бизнес, все на нас зарабатывают, все - молодцы. Мы уже кабалу знаем, мудрые черепахи. А он не понимает, не слышит. Он все работает, пашет, пашет...

 

- При том, что сами, как я понимаю, поначалу не работали?

- Именно. И, значит, днем, пока он в офисе, - встречи с подружками, которые до фанатизма обсуждают последнюю коллекцию фарфора. Хорошо, про караты еще я потерплю, ну, все эти шубы - ладно, обсудим, черт с вами. Но фарфор - это ведь уже клиника. Или все соберутся, и давай про детей. Нет, у меня их тоже трое. Но чего мы собрались-то? Я вообще ненавижу все эти "бабятники". Их же не четыре, их же четырнадцать, и все про фарфор да про детей.

- Просились на волю?

- Просилась, хотела свое дело открыть. Но все мужчины - собственники, боятся отпускать, им зависимость удобна. А когда мы плохо себя ведем, вдруг закрываются карточки и куда-то пропадают ключи от машины. И уже сто долларов сложно попросить. Поэтому я своих подруг в подобных ситуациях учила одному : раз решилась уходить, приготовься к тому, что никто не будет хорошим. Все поменяется, встанет с ног на голову - период раненого зверя: агрессия, агрессия и еще раз агрессия. Я ему говорю: "Ген, ну почему вот вы, мужчины, наоборот, не покажете вдруг все свои хорошие стороны? Вот куда-то не увезете, не обласкаете? Вот так вот не пригреете, чего-то не подарите? Какой-то праздник красивый устроить". Вот у меня есть пример, без фамилий. Когда он все знал, поймал ее, вернул, обвенчал и третьего родили. То есть, исключения бывают. Но в основном это жесткач.

 

- А вы тогда понимали как все будет?

- Не понимала. И никто не понимает, что вот - хоп, и завтра не будет "Порше". А вот эта сумка, в которой сплошь стодолларовые купюры, превратится в маленький кошелек. Карты все на нуле, на сейфах коды изменены - ну, в общем, весело. И это всегда так, по-другому не будет. Но ведь каждая думает: нет, мой не такой, он добрый и душевный. Я, кстати, поняла еще одну вещь, доживя до своих лет. Бывает два вида мужиков - только два, третьего не дано. Либо он тебя и их имеет - либо ни тебя, ни их. Третьего, которого все ищут, - нет. Ну, наверное, в деревне Вася с Машей умеют жить в шалаше счастливо, где-то там, может быть, этот третий типаж мужика остался. Но в столице его точно нет - это красная книга. А бабы все про то же: да ты что? знаешь, как меня любит? И потом, есть же счет, о котором он ни сном, ни духом. А еще золотишко-бриллиантики, про которые только няня знает, где они заныканы. Рыба моя, да няня первая и сдаст, где что лежит. Потому что кто платит, тот и музыку заказывает. Там все будут подчиняться в период войны.

 

- И никакая красота не спасает?

- Красота? А что это вообще такое? Кто та великая женщина, которая с ума свела Маяковского?

- Брик.

- Брик. Она же страшнее атомной войны. И что эта "атомная война" сделала? А жена Дали, тоже чудо неземное. Это ж мама дорогая, а ее все рисуют и рисуют, рисуют и рисуют. Вот иногда смотришь и не понимаешь: чего они все около этой мышки вьются? Это ж вечная борьба женщины: кем быть - стервой или доброй? Вот каждый раз садишься и думаешь: все, все, не стерва - добрая. Где тут мясорубка? Буду делать котлеты. Все: печем, дети, булки свежие - не стерва. Пойдешь, бокальчик выпьешь, нервно покуришь: нет, нет, Таня, держись, ты же решила - все. Подруга позвонит: что делаешь, пятница же? А ты как раз эти пироги допекаешь: нет, надо держаться, надо держаться, потому что эта пятница должна быть домашней, как обещала. А потом ты ему звонишь около полуночи - "абонент не доступен". И тогда набираешь подругу: рыба, заезжай-ка за мной. Пироги отменяются, вызываешь няню и становишься стервой. И как только - так сразу: вдруг абонент, который был не доступен до двенадцати, срочно нарисовывается. Моя-то, дескать, где? Ты же должна была допечь пироги, дома сидеть, это ему сегодня положено клубить, тусить, а ты - на пирогах. Но у него же всегда были добрые друзья, которые мне все рассказывали. И я знала, что он кому-то квартиру оплачивает, кому-то счета. И при этом они говорили: Таня, ну ты понимаешь, ну вот… он же ее не того. Нет, не понимаю: меценатство, что ли, такое духовное? Жалеет регионы, в общем. Ну, как эту грань найти? Вот эти серенькие мышки умеют варьировать: кнут, пряник - кнут, пряник. А мы вечно пытаемся на стороне добра остаться.

 

У Татьяны заголосил телефон. Вскоре становится понятно, что звонит именно бывший. Говорят о том, с кем сегодня останутся дети, вот старший сын должен приехать на каникулы из Швейцарии. Как у тебя? Все нормально? Ну и ладушки. Она прячет мобильник в дорогую сумку и возвращается к прерванному разговору:

 

- Нет, это абсолютно нормальное желание - хотеть более молодое тело. Чего здесь говорить-то? Господи, это же столица: если ездить, то на "Бентли", если встречаться, то с "мисс чего-то". С другой стороны, почему - нет? Деньги диктуют многое. Я сейчас тоже, кстати, попробовала: у меня на 9 лет моложе. Зашибись! Я так думаю: если они там все, то почему мне нельзя? Очень хорошо, здорово. Такой тонус, совсем другой мозг вообще, другие интересы. Вся теперь в компьютерах, рэпчик какой-то, еще чего-нибудь. Так что теперь понимаю, на что мужчина подсаживается, когда кого-то помоложе ищет. Но, правда, сложность есть одна: с этим "помоложе", помимо того, чтобы ржать и тусить, еще о чем-то и говорить надо. Почему нам всегда кажется, что где-то лучше, толще, слаще? Какая-то вот такая неправильная женская сущность. Не находим ведь лучше.

- Вы меня спрашиваете?

- А хотя бы и вас.

 

Пока съемочная группа собирает аппаратуру, я слежу через окно, как Татьяна садится в желтый "Порше" и, сунув купюру охраннику на стоянке, встраивается в общий поток машин. В массе своей таких же по-столичному дорогих, блестящих, горделивых.

 

Молоденькая девушка-продюсер допивает кофе за соседним столиком.

- "Какая-то вот такая неправильная женская сущность", - передразнивает она Татьяну, с силой ставя пустую чашку на столик. - Уж такая неправильная. Сущность.