ПОДЕЛИТЬСЯ
"… Кормили нас баландой. Хорошо, если там плавала одна лапшинка. Иногда давали хлеб. Если кто-то умирал по дороге, то тело просто выкидывали из вагона…"
"… Кормили нас баландой. Хорошо, если там плавала одна лапшинка. Иногда давали хлеб. Если кто-то умирал по дороге, то тело просто выкидывали из вагона…"
В середине 30-х годов прошлого столетия руководство СССР решило в целях безопасности освободить приграничные территории страны от так называемых "социально опасных", "неблагонадежных элементов". На деле же, это были обычные семьи, отличавшиеся лишь национальностью… Депортации подлежали жители 40 приграничных районов Грузии, Армении, Азербайджана, Туркмении, Узбекистана и Таджикистана. Так, в Киргизию и Казахстан было вывезено 1325 курдов. В конце 1937 года из Армении и Азербайджана депортирована 1121 семья курдов и армян. TengriMIX рассказывает историю человека, который прошел все тяготы принудительного выселения и его печальные последствия, но не был сломлен.
Чатуев Нажмадин Ахмедович родился 18 декабря 1930 года в Нахичиване, Азербайджанской АССР, что на границе с Арменией, недалеко была и Турция. Детство Нажмадина было безмятежным – все дела по дому брали на себя его пять сестер, оставалось предаваться только детским играм и шалостям.
В середине ноября 1937 года утром в город приехали советские солдаты. Отца Нажмадина Ахмеда военные с оружием в руках не выпустили из дома, когда тот хотел проведать своего брата, живущего рядом: "Нельзя! Оставайтесь дома". Люди с тревогой смотрели из окон своих домов на происходящее, не понимая, в чем они провинились. Потом приехали грузовики и всех мужчин, парней увезли неизвестно куда. "Какое преступление мы совершили, почему нас арестовывают? " - спрашивали они. "Мы выполняем приказ", - отвечали солдаты. Потом в грузовики посадили женщин, стариков и детей. С собой, сказали, ничего не брать.
"Обидно было за собак, жалко их. Они пытались запрыгнуть в кузов. Тянулись к своим хозяевам, жалобно скулили, бежали за грузовиками. А солдаты расстреливали их в упор. На глазах у детей", - Нажмадин Ахмедович помнит это, как будто все это было только вчера, хотя тогда ему было всего шесть лет.
Курдов повезли на станцию Араздаян, что на границе Армении и Азербайджана. Через полтора часа, когда привезли жителей еще с двух сел и мужчин с Нахичевана, всех рассадили по товарным вагонам, в которых возили скот. По три-четыре семьи в каждый вагон. "Туалет в вагоне – это незабываемый ужас. По обычаям, женщины никогда не справлялись при мужчинах, стыдно! А здесь сделали туалет из четырех досок, прибитых в середине вагона и обернутых тряпкой. И бедные женщины терпели, мучились, болели, держали все в себе".
Куда и зачем везут, солдаты не говорили. В этом же эшелоне была и будущая супруга Нажмадина Ахмедовича Шушан, ей всего было 9 дней отроду. "Кормили нас баландой. Хорошо, если там плавала одна лапшинка. Иногда давали хлеб. Если кто-то умирал по дороге, то тело просто выкидывали из вагона. Дядя моего отца скончался в пути, старый он был. Это было в Харькове. Солдаты хотели выкинуть тело, но наши мужчины не дали, просили хотя бы оставить тело у обочины. В это время к нам подошли местные жители, человек 10. Это были татары. Встали около вагона, стали спрашивать, что случилось. А потом говорят: "Мы мусульмане, недалеко отсюда, метров 100-150 кладбище есть, мы там вашего дядю похороним". Мой отец вытащил из кармана какую-то сумму денег, чтобы заплатить им за это. Татарин взял деньги и вытащил лишь одну бумажку. Сказал, что возьмет только на саван, а остального ему не надо, - в это время Нажмадин Ахмедович, смотрит куда-то вдаль, но, кажется, видит лишь вагоны с измученными женщинами, детьми, стариками. – Помню, что по дороге умер 10-летний мальчик. Его отец прятал тело от солдат, чтобы потом по-человечески его похоронить. Но один из солдат узнал об этом. Мужчина уговорил его не забирать тело, а привязать под вагоном, чтобы похоронить при первой возможности. Его родные до сих пор живут в селе Комсомол Илийского района Алматинской области".
Ехали люди примерно 18-19 дней. В начале декабря их привезли в Казахстан, на какой-то станции высадили, а потом на грузовиках километров 20 до села Баканас Алматинской области. Уже было холодно, а люди все были в легкой одежде. "Стоим, дрожим от холода. Подошли к нам мужчины местные. Они не понимали курдского, мы не понимали казахского, но общий язык все равно нашли. "Мусульмане?" - громко один из них спросил. Наши закивали головой - "мусульмане, мусульмане". И тогда он дал своим указания - каждый забрал к себе две семьи. Нам дали теплую одежду, сварили мясо, напоили сорпой, горячим чаем. Заботились о нас. Но хлеба у них не было, чтобы для нас было странно. Только мясо. Ловили диких кроликов, зайцев. У каждого на чердаке 50-60 тушек было. Делились с нами тем, что ели сами".
Но люди не могли долго находиться в таком положении, надо было самостоятельно обустраивать свою жизнь. В апреле 1938 года отец Нажмадина и еще пятеро мужчин приехали в село Каучук (сейчас село Туймебаева, Ащибулак) Илийского района Алматинской области. Возможностей здесь было больше, хлеб есть, работа. Вернулись назад в Баканас и стали готовиться к переезду. Но тут же приехали три-четыре автобуса с милиционерами: "Куда собрались? Кто разрешил?" Мужчин арестовали, хотели увезти.
Среди курдянок была женщина по имени Санам. У нее было три дочери, но дороге в Казахстан она потеряла своих детей, остался один сын. Отчаянная была женщина, боевая, вспоминает Нажмадин Ахмедович. И Санам уговорила женщин в одних нижних рубашках пойти в реку. Взялись они за руки, человек 10, и пошли все в реку. Это акция протеста курдских женщин даже стала легендой среди народа.
Старший из милиционеров испугался: "Что они делают?". А курды отвечают: "Они протестуют, хотят утопиться, раз вы забираете их мужчин". Он приказал остановить женщин и отпустил арестованных мужчин. Послали за самым грамотным, чтобы он написал от имени курдов расписку о том, что они хотят перебраться в Илийский район, мужчины расписались. Тут подошли казахи, которые приютили курдов: "Оставайтесь, не нужно переезжать. Барманыз, мына жерде жаман емес".
"Мне ребенку было интересно наблюдать за всем происходящим, я много не понимал, поэтому, наверное, не боялся. Но при этом был непосредственным участником этого инцидента. Мы тепло простились с казахами и отправились в дорогу. После того, как местные жители проявили к нам такую заботу, показали теплоту человеческой души, наши даже не думали о возвращении на родину", - говорит Нажмадин Ахмедович.
Когда семьи приехали в Каучук, местные власти оказали им помощь – выделили материалы для постройки дома. Жизнь потихоньку налаживалась: родители работали в колхозе, сеяли каучук, дети учились в школе. При этом они находились под присмотром комендатуры. Каждую неделю из Талгара, тогда он был районным центром, приезжали военные, чтобы проверить, все ли курды на месте. У каждого члена семьи были специальные документы, которые давали право проживать только в селе Каучук.
Семья Чатуевых: Нажмадин, отец Ахмед, мать Кудрат, брат Тимур. Фото из личного архива семьи Чатуевых
"Помню, был у нас такой Абдулла Османов, он заболел, острый аппендицит. Но его не разрешили отвезти в Алма-Ату в четвертую горбольницу на операцию. Приехали военные из Талгара и я,13-летний мальчишка, хорошо зная русский, выступал переводчиком. Говорю им: "мы преступники что ли? Человек умирает! Не даете нам отвезти, отвезите его туда сами". Они посоветовались между собой и разрешили нам ехать с ним в больницу".
После в совхозе сменили директора, им стал Голоскоков Петр Иванович. Его сын Юра с Нажмадином учился в одном классе. А в школах в то время было только семь и девять классов. В школе нашего героя было семь, а дальше надо было ехать в Алма-Ату или Бурундай (сейчас Боралдай), а выезжать то из родного Каучука Нажмадину было нельзя по известным уже причинам. "Учится дальше мне очень хотелось, школу я окончил на "отлично". И тогда Петр Иванович устроил меня и Юрку в алматинскую школу №27 имени Владимира Ильича Ленина, находилась она на углу улиц Сейфуллина и Шолохова, школа была для мальчиков, там же был интернат. Окончили там с Юркой восьмой класс, А в девятом классе нагрянула комиссия с проверкой, и выяснили, что мы там лишние: "Это школа для детей железнодорожников, как вы здесь оказались?".
Юрку отец перевел в другую школу, а Нажмадину пришлось ехать в Бурундай. Нелегально. Директор средней школы № 79 имени Н. Островского Мирошин, поговорив с его отцом и, убедившись в большом желании подростка учиться дальше, принял Нажмадина. "Рядом с Бурундаем есть аэропорт, в то время он был военным. Офицеры приходили к нам в школу, агитировали поступать в летное училище. И я так полюбил авиацию! Как парень любит девушку. До сих пор люблю. Тогда я твердо решил стать летчиком".
Но как попасть в летное училище, когда родители депортированные? Не зря говорят, что судьба любит настойчивых и трудолюбивых, и в нужное время подводит нужных людей. "Как-то мой отец зашел в местный магазин, а там мужчина, где-то под 60 лет, в костюме и галстуке. И он попросил отца найти ему молока, литра два. А у нас была к тому времени своя корова, мой отец принес ему три литра и денег не взял. Мужчина этот оказался заместителем министра сельского хозяйства Казахстана, звали его Еремин Христофор. Он был агроном, проводил опыты в поле. Очень любил молоко, и отец угощал его каждую неделю, так мы и сдружились. А сын его был полковником КГБ, часто приезжал к нам в гости. И когда он узнал, что я хочу поступить в летное училище, то помог оформить паспорт, который бы позволял мне свободно передвигаться".
Послушав совета полковника, Нажмадин не стал указывать в анкетных данных, что его родители были депортированы в Казахстан в 1937 году, а написал, что они сами переехали в 1936. Он прошел комиссию по здоровью Сасовского летного училища (под Москвой), годных оказалось всего 18 человек из 219! Пять из шести экзаменов он стал без особого труда, ведь школу окончил с серебряной медалью. "И вот я сдаю географию. В комиссии четыре человека. Председатель решил поставить четверку. А двое из комиссии стали настаивать на пятерке, мол, жалко парня, все сдал, комиссию по здоровью прошел. А я слышу их спор и громко говорю: "Я не согласен! Мне нужна пятерка". Он удивился: "Ах ты, сукин сын! Ну, ладно. Задам тебе один вопрос, если ответишь, то поставлю "отлично". Вот скажи, где в Советском Союзе развита каракулеводческая отрасль? ". Отвечаю: "В Узбекистане, Каракалпакии, Туркмении". Так я получил пятерку", - вспоминает Нажмадин Ахмедович.
Но предстояло еще самое сложное – пройти мандатную комиссию. Уже не было смысла скрывать правду о депортации, ведь члены комиссии были в курсе всех дел абитуриентов.
"Смотрю у председателя папка с моим именем. Товарищ-полукурсант, обратился он ко мне, вы комсомолец?
- Так точно!
- Билет комсомольский с собой? Возьми в правую руку. Скажи "клянусь этим билетом, что скажу правду и только правду".
А комсомольский билет тогда был для молодежи, что Коран для мусульман.
- Три вопроса задам. Первый: ваши родители приехали в Казахстан в 1937 году?
- Да, в 1937 году.
- Ваши родители сами приехали или их депортировали?
- Депортировали.
- Вы курд по национальности. Мне вот 62 года, я много где служил. Многие родители, в том числе и среди курдов, своим сыновьям достают справки, что они больные, и служить не могут. А вы хотите служить военным летчиком. Как это понимать?
- Товарищ генерал, я живу в советской стране, где Ленин нам все дороги открыл. Я люблю авиацию. Я хочу стать летчиком!
- Даа, - лишь ответил он, в глазах у него были слезы. Он вытер их платком. – Мне очень жаль, из вас бы получился хороший летчик, но мы не имеем права, биография должна быть чистой".
"Мне было так обидно, я плакал. После собрал все документы и справки о пройденных экзаменах и отнес все в юридический, думал, может стану судьей, но меня снова не приняли из-за депортации... ", - сокрушается Нажмадин Ахмедович.
А вот в КазГУ имени С.М. Кирова его приняли без проблем - на филфак, отделение журналистики. Проучился он там два года, а на третий год из Москвы пришел приказ сделать из отделения журналистики отделение русского языка и литературы - учителей не хватало. После реабилитации депортированных народов в 1955 году Нажмадину пришло письмо из летного училища, готовы были взять сразу на второй курс. Но декан его не отпустил. После окончания университета его направили на работу в Киргизию.
На школьной линейке. Фото из личного архива семьи Чатуевых
"Преподавал в средней школе имени И.В. Панфилова, чрез год взяли в райком партии этого района – в отдел пропаганды и агитации. Тогда мода была такая – учителя уходили в партийные работники. Но я попросил, чтобы мне оставили часы, так что в субботу я проводил уроки в школе. А после Ферганских событий 1989 года я вернулся в Казахстан. Так и живу здесь до сих пор".
"Авиацию люблю до сих пор. Сталин во всем виноват. Хотя сейчас мне жаловаться не на что, - говорит Нажмадин Ахмедович. – У меня семеро детей - два сына и пять дочерей. Старший окончил школу с золотой медалью, в Москве окончил Академию управления имени Серго Оржоникидзе. Тогда его уговаривали остаться, на что он ответил: "я поеду в свой Казахстан, мой отец мне говорил - "не плюй в колодец, из которого пьешь воду".
47 лет заслуженный учитель Казахстана и Киргизии посвятил преподаванию в школе - русский язык, литература, немецкий язык. А еще он свободно говорит на казахском.
Чатуев Нажмадин Ахмедович. Фото из личного архива семьи Чатуевых
"Когда казахи проявили заботу, Казахстан стал нашей родиной. Когда умирал мой отец, он сказал: из Казахстана не уезжайте и своим детям не разрешайте. Работайте, служите этой стране. Мы обязаны отдать долг стране, которая сохранила нам жизнь. Как заместитель председателя совета ветеранов, я выступаю перед учащимися в школах, техникумах, университетах и всегда красной нитью через мое выступление проходит дружба: прошу вас, берегите самое главное наше богатство - дружбу народов. Цените дружбу с казахским народом, цените казахскую землю!"
