"Бронзовый Абай" Хакимжана Наурызбаева

Вот уже почти 60 лет на постаменте из розового курдайского гранита у подножия Кок-Тобе в Алматы возвышается бронзовая фигура великого поэта-просветителя Абая Кунанбаева.

В суете повседневной жизни мы не придаем значения вопросу о предназначении того или иного памятника, не подозревая о том, что некоторые из них таят в себе увлекательнейшую историю, и, по определению толкового словаря Д.Н.Ушакова, служат поддерживающим воспоминанием о ком-либо или о чем-либо.

История установления памятника Абаю Кунанбаеву в Алматы отличается от многих тех "увековечиваний" советского времени, когда ставились скульптуры, бюсты революционерам, государственным и партийным деятелям, борцам за свободу.

Путь "скульптурного Абая" к тому месту, где он стоит уже более полувека, был тернист, как тернистой и сложной была жизнь великого поэта. Причина кроется, наверное, в многогранном характере и образе Абая, сочетавшего в себе поэта, просветителя и степного мыслителя.

Не каждому известно, что вопрос об установлении монумента великому поэту впервые поднимался еще 80 лет тому назад – в 1938 году. Осуществись первоначальный проект своевременно, расположился бы "скульптурный Абай" где-нибудь в другой части города – на привокзальной площади Алматы-2, в парке Федерации профсоюзов или же перед еще строящимся в то время зданием Казахского национального театра, да и "смотрел" бы он на нас совсем в другом образе…

Не догадываемся мы и о том, что в "бронзовом Абае" переплетена история, сочетающая в себе реалии 30-70-х годов прошлого столетия, отголоски событийных эпизодов, судьбоносные встречи, творческие поиски и собственно саму философию степного мыслителя, повлиявшие, в конечном итоге, не только на определение памятника в его нынешнем виде, но и на жизненный путь отдельных личностей, занимающих видное и значимое место в отечественной истории.

Увы, сегодняшние реалии таковы, что в лучшем случае большинство из нас, возможно, и смогут сказать, кому поставлен памятник, а если назовем еще и автора скульптуры, то тогда смело можем причислять себя к числу знатоков, а в худшем случае… – не будем знать ни того, ни другого. К примеру, запомнился один телесюжет, где показывали опрос, проведенный среди молодежи к очередной юбилейной дате со дня рождения Абая Кунанбаева, и на вопрос, "кому посвящен сей памятник", один молодой человек уверенно так ответил, мол: "фамилии и имени не помню, но точно знаю, что это великий казахский полководец…" Что ж, здесь еще раз вынуждены будем сказать – увы, как говорится, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Возникает вопрос, стоит ли в таком случае спрашивать об авторе, создавшем этот монумент? При жизни он был узнаваем, славился как автор бронзового Абая. Его даже называли "отцом бронзового Абая". Хоть и нечасто, в большей степени к юбилейным датам о нем появлялись статьи, интервью, теле- и радиопередачи. Был у него и особый статус – первый профессиональный скульптор из казахов.

Но не будем спешить винить подрастающее поколение за равнодушие к собственной истории, к духовным ценностям, к национальным истокам, ведь если честно признаться, и не каждый взрослый сможет назвать автора "бронзового Абая" – Хакимжана Есимхановича Наурызбаева (в некоторых документах Наурзбаев).

Х. Е. Наурызбаев. Из фондов ЦГА МКС РК

Да, автором памятника Абаю является Хакимжан Наурызбаев – советский и казахстанский скульптор, народный художник Казахской ССР, заслуженный деятель искусств Казахской ССР, первый профессиональный скульптор-казах, один из первых создателей национального монументального искусства в Казахстане.

Если вдуматься, за каждым званием мастера следуют годы упорного и неутомимого труда, творческих поисков, успешных реализаций достойных идей...

Скромный, простой в общении, равнодушный до высоких званий и почестей Хакимжан-ага среди всех перечисленных регалий, пожалуй, гордился главным званием, особым статусом – "первый скульптор-казах". И это не случайно, так как биография Хакимжана Наурызбаева, история становления его в качестве первого профессионального скульптора из казахов тесно связана с историей сооружения памятника Абаю Кунанбаеву.

И есть личность, послужившая связующим звеном, чтобы эти предполагаемые событийные предпосылки встретились и составили общую и единую реальность.

Речь идет о Нуртасе Дандыбаевиче Ундасынове – председателе Совета народных комиссаров – Совета министров Казахской ССР (по современной аналогии – премьер-министр) с 1938 по 1951 год.

Н. Д. Ундасынов. Из фондов ЦГА МКС РК

Конечно же, в двух-трех предложениях не рассказать о роли и вкладе Нуртаса Ундасынова в дело развития экономики, науки и культуры республики на протяжении тринадцати лет на посту руководителя правительства страны. Большая половина этих лет приходилась на предвоенные и военные годы. В памяти старшего поколения, кто пережил суровые годы военного лихолетья, сложные годы послевоенного периода, Нуртас Ундасынов остался честным, принципиальным и инициативным руководителем, добивавшимся и создававшим для родной республики немало созидательных дел, благами которых пользуется не одно поколение казахстанцев по сегодняшний день. К примеру, в области культуры, просвещения и науки достаточно будет назвать такие высшие учебные заведения, как Женский педагогический институт, Казахский физкультурный институт, Консерватория, которые, заметьте, были созданы и организованы в тяжелых условиях военных лет. Немало сил приложил Нуртас Дандыбаевич и в преобразование в 1946 году Казахского филиала Академии наук СССР в Академию наук Казахской ССР.

"Справились! Но какой ценой?" - "Премьер-министр" Ундасынов о вкладе Казахстана в победу в ВОВ

И этот список можно будет продолжить, так как новому председателю Совнаркома, уже не автономной, а союзной республики, предстояло многие учреждения из статуса филиала преобразовывать в статус республиканского значения, а некоторые ведомства, проявляя настойчивую инициативность, приходилось создавать и вовсе с нуля.

Но вернемся к истории сооружения памятника Абаю Кунанбаеву.  Постановление правительства республики о создании памятника Абаю был принят в марте 1938 года. Тогда же Управлением по делам искусств Казахской ССР (с 1953 года Министерство культуры), возглавляемым Габитом Мусреповым, было подготовлено техническое задание по проектированию скульптуры великому поэту. Этим же постановлением были предусмотрены меры по сооружению памятников Амангельды Иманову и Василию Ивановичу Чапаеву.

В настоящее время в нашей стране монументальная скульптура, как один из видов изобразительного искусства, весьма развита. Есть у нас и мастера, создающие образы в различных жанрах ваятельного искусства. А в те времена во всем Казахстане не было ни одного профессионального скульптора, тем более из представителей коренной национальности. Много лет спустя Ундасынов в своих воспоминаниях так разъясняет данную ситуацию: "До революции у казахов по существу изобразительного искусства не было. Им занимались смелые любители-одиночки. Ислам запрещал изображение человека. Это, видимо, оставило глубокий отпечаток, в течение многих веков талант народа бесплодно исчезал…" Именно по этой причине изготовление скульптурных образов В.И.Чапаева, А.Иманова и Абая Кунанбаева были доверены московским скульпторам, среди которых были именитые для своего времени мастера. И, соответственно, все туры по просмотру конкурсных работ проходили в Москве.

Первый тур открытого конкурса состоялся 8 сентября, второй – 2 декабря 1938 года.

Будучи в Москве по разрешению ряда важных экономических задач Нуртас Ундасынов как глава правительства Казахской республики принимает участие в работе конкурсной комиссии.

В архивном фонде Совета народных комиссаров Казахской ССР, что хранится в Центральном государственном архиве Республики Казахстан, сохранились протоколы конкурсной комиссии по осмотру проектов памятников, различного рода переписки, отзывы отдельных казахстанских художников, при ознакомлении с которыми складывается следующая общая картина работы отборочных туров.

После первого конкурсного этапа членами жюри было отмечено, что в основном все представленные проекты отвечают условиям конкурса. Если говорить обобщенно, то с проектными работами памятников В.П. Чапаеву и А.Иманову особых проблем не возникало, не было особых замечаний и нареканий со стороны членов жюри, в составе которых были такие скульпторы, мастера изобразительного искусства, как В.И. Мухина, З.М. Виленский и И.Ф. Рахманов.

По всем проектным вариантам по В.И. Чапаеву Нуртас Ундасынов высказывает следующее мнение, что поскольку образ Чапаева нашел правильное, принятое широкими массами Союза решение в фильме братьев Васильевых, то нет оснований в проекте памятника отступать от основных черт этого образа. По проектным вариантам Амангельды Иманова высказывается аналогичное мнение – в поисках образа Амангельды Иманова идти от кинофильма "Амангельды", где роль народного героя исполнил народный артист Казахской ССР Елубай Умурзаков. При этом Ундасыновым были даны рекомендации придерживаться основных черт, удачно найденных в кинофильме, но без точного портретного сходства с артистом Умурзаковым.

Изначально в разработке проекта памятника Абаю участвовали пять скульпторов: С.С. Алешин, Б.В. Валентинов, Ю.А. Кун, М.Д. Рындзюнская и Н.И. Шильников.

После первого отборочного тура предпочтения будут отданы проектам Н.И. Шильникова и М.Д. Рындзюнской.

При этом членами жюри будет отмечено, что проект М.Д. Рындзюнской решен в характерном для Казахстана восточном стиле и что архитектурное оформление (постамент) в проекте удачно сочетается с скульптурным решением (модель памятника). Наряду с этим было указано, что в трактовке образа Абая допущена автором некоторая односторонность – дан образ только поэта-акына и не выдержаны другие стороны творческой деятельности Абая.

Участвовавший во втором туре работы конкурсной комиссии, состоявшемся 2 декабря 1938 года, председатель Совнаркома Казахстана Нуртас Ундасынов по проекту М.Д. Рындзюнской высказывает более критичное мнение, отмечая, что национальные моменты не следует трактовать как своеобразный экзотизм, нагромождающий всякие орнаментальные детали. Основным решающим дефектом в эскизе Рындзюнской Н.Ондасынов находит отсутствие строгой простоты и правдивости, вследствие чего считает образ Абая совершенно не найденным.

Да, утверди глава правительства Казахстана проект М.Д. Рындзюнской, стоял бы наш Абай в меховой шапке борик (имеется в виду "бөрік" – шапка с опушкой из меха) и с домброй в руке. Уж больно напоминал сей образ поэта Джамбула, с которым московская интеллигенция успела познакомиться в ходе участия акына в декаде казахского искусства, проходившей в союзной столице в 1936 году. Наверняка именно это и имел в виду Нуртас Дандыбаевич, говоря об "экзотизме", при котором, как правило, имеет место слепое штампование национальных образов. Хотя, справедливости ради, нужно будет признать, что и при создании образа Джамбула многие художники допускали штампование, изображая акына все время в некоем состоянии одухотворенности. Об этом впоследствии скажет Хакимжан Наурызбаев, дипломной работой которого было создание нескольких скульптурных портретов Джамбула в различных периодах его жизненного пути.

А между тем казахстанские художники стали создавать образ Абая на холсте в начале 30-х годов прошлого столетия. Вполне возможно, что основой для разработки портрета степного мыслителя могла служить следующая фотография, где Абай запечатлен вместе с сыновьями.

Абай Кунанбаев с сыновьями. Из фонда ЦГА КФДЗ.

После заключительного тура члены жюри и представители казахстанской делегации приходят к обоюдному решению одобрить трактовку Абая по проекту скульптора Н.И. Шильникова, в отличие от Рындзюнской сумевшего найти более удачный, выразительный образ поэта – "передового борца за казахскую культуру и глубокого национального мыслителя".

Н. Ундасынов предлагает Шильникову приехать в Казахстан для окончательной разработки модели памятника, решения вопросов его архитектурного оформления и, прежде всего, для более подробного ознакомления с образом Абая как классика казахской литературы и поэта-мыслителя.

Фрагмент решения Правительства Казахстана по отбору и утверждению проектов памятников В. Чапаеву, А. Иманову и А. Кунанбаеву. Из фондов ЦГА МКС РК

Подписывая решение правительства Казахстана по утверждению одобренных членами жюри проектов, Нуртас Ундасынов, конечно же, не мог предположить, что из-за возникших финансовых затруднений (в 1939 году Наркомфин СССР исключает из расходной части бюджета республики сумму, выделенную для установления памятников историческим лицам) установление памятников отодвинется на несколько лет. Не мог знать председатель Совнаркома и того, что через два года начнется война, и в очередной поездке по стране по государственным делам оборонного значения он встретит того, кому будет суждено стать первым казахским профессиональным скульптором, и что именно он найдет тот типаж портретного характера акына, которого не доставало Ундасынову в проектах московских авторов – образ поэта-мыслителя, преисполненного строгой простоты и правдивости.

Через много лет, уже в наши дни в одном из интервью Х. Наурызбаеву был задан вопрос, почему правительство Казахстана проектирование памятника Абаю, начавшееся в далеком 1938 году, затянуло это дело, и он был открыт спустя 20 с лишним лет, в 1960 году? На данный вопрос скульптор ответил, что он не знает об этом конкурсе, и его "бронзовый Абай" появился в результате конкурса, объявленного правительством республики в 1954 году на лучший образ Абая в скульптуре. И было закономерно, что будущий автор памятника Абаю не знал об обстоятельствах конкурса 1938 года, так как ему в ту пору было всего 13 лет, и проживал он тогда в селе Ксеньевка, что в Узункульском районе Кустанайской области, учился в школе, в свободное время занимался лепкой фигур из глины. Лепил в основном героев литературных произведений, а также домашних животных, в особенности лошадей.

Когда начнется война, подростку Хакимжану придется на время, оставив учебу в школе, принять "пост" ушедшего на фронт колхозного кузнеца, проводить ремонт сельхозтехники, для чего ему приходилось откапывать из-под снега бороны, плуги и косилки. Работа спорилась, и, несмотря на молодой возраст, Хакимжану Наурызбаеву удается оказаться в числе передовиков. Отмечая умелость, ответственность и деловитость юного кузнеца, руководители района приглашают его работать в райисполком, где и состоится судьбоносная встреча председателя Совнаркома республики Нуртаса Ундасынова и будущего скульптора Хакимжана Наурызбаева.

Об этой встрече много сказано в воспоминаниях Хакимжан-ага, поэтому на этот раз обратимся к воспоминаниям Нуртаса Ундасынова: "Слово "скульптор" заставляет меня поделиться одной своей радостью. Заканчивался самый тяжелый для нашей родины 1942 год. Шла кровопролитная битва в Сталинграде с ордой фашистов не на жизнь, а на смерть. Я в это время находился в Кустанайской области по делам хлебозаготовок. В один из морозных (он доходил до 50 градусов) дней мы посетили далекий Узункульский район. Мы в кабинете председателя райисполкома. На столе бюсты М. Горького и Джамбула. Сразу бросились в глаза – они не профессиональные произведения. Нам местные товарищи объяснили, что этим делом занимается их "одноглазый мальчик". Мы беседуем с ним. Хаким Наурызбаев окончил семилетку, в связи с тяжелым материальными условиями родителей он поступил на работу в райисполком делопроизводителем. В свободное от работы время занимается лепкой. После выяснения об его желании учиться, я попросил председателя Кустанайского облисполкома Д.Керимбаева доставить его в Алма-Ату".

Наурызбаева "доставляют" в Алма-Ату, устраивают в казахскую школу-интернат. В скором времени он попадает на личный прием главы правительства, в кабинете которого собрались местные и эвакуированные художники, скульпторы. В их числе были Абильхан Кастеев, Евсей Зеликович Левин – художник кинокартины "Амангельды", Алексей Ильич Бортников и будущий учитель Х. Наурызбаева Ольга Николаевна Кудрявцева.

Украинский скульптор, первый педагог Х. Наурызбаева по монументальной скульптуре О. Н. Кудрявцева. Из фондов ЦГА МКС РК

Удивительно то, что среди множества дел – важных и менее значительных, но одинаково требовавших рассмотрения, решения и выполнения в кратчайшие сроки военного времени - председатель Совнаркома не забывал о самородке из аула, собрав видных художников и скульпторов для оценки его самодеятельного творчества.

Ознакомившись с работами молодого самородка, специалисты дадут высокую оценку его таланту. В скором времени его вместе с другими воспитанниками художественного училища отправят на учебу в Москву в архитектурный институт. Но Наурызбаева туда не зачислят по причине отсутствия аттестата об окончании средней школы. Он не отчаивается, устраивается на работу кочегаром в котельную института. Как "вольный студент" будет посещать занятия. Но долго так продолжаться не могло, и летом следующего года в представительстве Казахской ССР он встречает С.Ф. Беседина, заслуженного деятеля искусств Украины, профессора, педагога Х. Наурызбаева в Алма-Атинском художественном училище.

В 1945 году все художники, находившиеся в эвакуации в Казахстане, стали возвращаться в родные места. Вернется к себе на родину и первый педагог Наурызбаева по монументальному искусству – Ольга Николаевна Кудрявцева. Учитывая данное обстоятельство, Беседин приглашает Хакимжана Наурызбаева учиться в Харьков. Таким образом, летом 1945 года Наурызбаев уезжает и становится студентом Харьковского художественного института, но предварительно напишет письмо Ольге Николаевне Кудрявцевой, где имеются следующие строки: "Как мне быть, если я поеду в Харьков, не увижу родителей десять лет. Ольга Николаевна, может быть, разрешите мне на один месяц домой съездить, был бы спокоен на десять лет… Заехал бы в Алма-Ату, у меня нет темы… Непременно надо мне заехать домой, ибо десять лет не увижусь с родителями, потому что буду в глине валяться и ночи не спать, будущее свое добиваться, чтобы в конце не опозорить Вас, себя и народ свой… Это не значит, что я устал заниматься. Нет, я не устал и не устану".

В фондах Центрального государственного архива Республики Казахстан сохранилось письмо Хакима Наурызбаева Нуртасу Ундасынову от 20 сентября 1949 года, где студент Харьковского государственного художественного института дает первый отчет о своей творческой работе: "Благодарю Вас за большую заботу, которую Вы проявили и проявляете за все время моей учебы, как материально, так и морально по отношению ко мне. Зная вашу занятость, решил поблагодарить Вас письменно и кратко дать отчет о проделанной мною творческой работе в период пребывания во время каникулярного отпуска в городе Алма-Ата и на родине Джамбула. За время пребывания в Алма-Ате собрал в достаточном количестве материалы для работы над образом Джамбула. На родине Джамбула был две недели, где изучал на документальных материалах его жизнь и творческий путь. В практической работе моими консультантами были старики и родные Джамбула. Материалов, изображающих детство Джамбула в портрете, нет. Изучив подробно черты лица, характер Джамбула, а также всех родных его, сделал портрет Джамбула в двенадцатилетнем возрасте… Нуртас Дандыбаевич, еще раз искренне благодарю Вас за отеческое отношение ко мне, которое позволило мне, не знавшему ничего о науке, культуре и искусстве, получить высшее художественное образование. Я приложу все знания и энергию служению народу, его национальному по форме и социалистическому по содержанию искусству".

А вот выдержка из письма художника-скульптора О.Н. Кудрявцевой Н. Ундасынову об успехах в учебе студента Хакимжана Наурызбаева: "Глубокоуважаемый тов. Ундасынов! Считаю своим долгом, по примеру прошлых лет, сообщить Вам об успехах Хакимжана Наурызбаева, над которым, вот уже шесть лет, как Вы взяли шефство, и которым Вы мне поручили заниматься. Много радости и удовольствия я получаю в этой работе, он действительно будет настоящим художником Казахстана. Раньше я этого не писала Вам, а последний год учебы меня в этом окончательно убедил. Перешел он на 5 курс скульптурного факультета Харьковского государственного художественного института с похвалой за эскиз "Джамбул". Эта композиция изображает акына верхом на коне с домброй, едущего по просторам степи".

К слову сказать, из всех работ, присланных из Харькова, только гипсовая скульптура студента второго курса Хакимжана Наурызбаева "Мальчик Джамбул" окажется единственной работой, принятой на Всесоюзную художественную выставку, и войдет в печатный каталог данной художественной экспозиции.

Окончив художественный институт, Хакимжан Наурызбаев в 1952 году возвращается в Казахстан. По возвращении он сразу же принимается в состав Союза художников республики и избирается его председателем. Самым первым шагом на этом посту Наурызбаева будет организация скульптурного отделения в составе Алма-Атинского художественного училища.

Здесь, чуть отступив назад, расскажем о второй попытке, предпринятой правительством республики по сооружению памятника Абаю. В 1945 году в рамках проведения 100-летнего юбилея со дня рождения Абая Кунанбаева Нуртас Ундасынов, при поддержке Союза писателей и Союза художников Казахстана, вторично поднимает вопрос об увековечивании имени поэта и о праздновании столетия не только в масштабе Казахстана, а всего Советского Союза, по примеру проведенных юбилеев Шота Руставели, Давида Сасунского, Тараса Шевченко и других.

С этим предложением правительство республики выходит в центральные органы – СНК Союза ССР и ЦК ВКП (б).

В числе планируемых мероприятий под вторым номером будет значиться вопрос о разрешении Совнаркому Казахской ССР воздвигнуть монументальный памятник Абаю в Алма-Ате, включая в план капитальных работ на 1945 год необходимые ассигнования на проектирование и строительство памятника.

Однако и на этот раз памятник Абаю так и не будет установлен. Третья попытка разрешения вопроса будет возобновлена в 1954 году, когда правительство в лице Совета министров Казахской ССР объявит конкурс на лучший образ Абая в монументальной скульптуре.

Хакимжан Наурызбаев предоставит вниманию членов комиссии свои эскизы, свои видения образа Абая, над которым работал еще в студенческие годы.

В "Казахстанской правде" от 10 июня 1956 года выйдет заметка "Обсуждение эскизов памятника Абаю", где будут опубликованы результаты просмотра конкурсных работ в Союзе художников Казахстана. Наибольший интерес у членов комиссии привлечет работа заслуженного художника Казахской ССР Баки Идрисовича Урманче, у которого Абай был изображен в зрелый период своего творчества, погруженный в раздумье. Проект Урманче также будет отличаться от других работ целостностью архитектурного ансамбля, предоставившего вниманию членов жюри наряду с моделью памятника - модель постамента с четырьмя расположенными по сторонам цоколя площадки статуями, символизирующими связь Абая с народом.

Высокую оценку получают также эскизы двух вариантов памятника Абаю Хакимжана Наурызбаева, представленные фотографиями. На одном из них Абай изображен во весь рост, на другом – сидящим. Оценка комиссии – "автору удалось найти интересное композиционное решение, передать характерные черты образа поэта".

Молодой скульптор Х. Наурызбаев за работой по изготовлению скульптуры Абая. Газета "Социалистік Қазақстан" от 10 августа 1954 г. Из фондов ЦГА МКС РК

Однако до сооружения памятника дело не дошло, потому что в это же время выходит постановление Хрущева о приостановлении сооружений памятников, чтобы все средства направить на строительство жилья и переселить народ из подвалов и коммуналок. Именно в это время начали застраиваться жилые дома в спальных районах мегаполисов всего Советского Союза, называемые ныне "хрущевками".

Таким образом, об идее памятника на некоторое время забыли. К ней вернулись спустя два года в конце пятидесятых, когда было решено соорудить памятник к 115-летию со дня рождения Абая.

Конечно же, было много претендентов на получение авторства, заказа на моделирование монумента, но данная ответственная задача будет поручена Хакимжану Наурызбаеву, так как из всех представленных конкурсных работ эскиз Наурызбаева будет взят за основу для создания будущего памятника Абаю.

Чтобы подойти к вопросу с научной точки зрения, молодой скульптор обращается в Академию наук республики за помощью, попросив дать ему компетентного консультанта. В Академии ему с радостью пойдут навстречу, порекомендовав для этой цели Мухтара Ауэзова, заявив при этом, что " лучше Мухтара Ауэзова консультанта быть не может". Таким образом, начинается творческий тандем двух авторов, создавших образ великого поэта-мыслителя, один на бумаге, другой в бронзе.

У молодого скульптора не было собственной творческой мастерской. Получив госзаказ соорудить памятник высотой 6,5 метра и постамент к нему высотой 7 метров, после долгих поисков Х. Наурызбаев местом для сооружения будущего памятника выбирает механические мастерские при Сельскохозяйственном институте, где имелся узенький тамбур, но с высоченным потолком, получившим впоследствии название "бочка". Именно в этой "бочке" будет сооружаться памятник, и именно сюда не раз будет приходить главный эксперт будущего "бронзового Абая" Мухтар Ауэзов.

С чего начать моделирование скульптуры, как создать образ Абая?
Задавшись таким вопросом, молодой скульптор принимает решение обратиться непосредственно к творчеству Абая, справедливо считая, что душа акына, его мировоззрение, радость и печаль, отчаяние, волнения и стремления – все это в его творчестве. Постигая через поэзию его душевный порыв, смятение, сомнения и тревогу, мастер постепенно переносит эти черты в скульптуру.

В итоге, по признанию самого автора, следующие абаевские строки послужили определяющими параметрами в создании его скульптурного портрета и легли отдельными штрихами к образу поэта-мыслителя: "Қалың елім, қазағым, қайран жұртым" (Абай, выражающий встревоженность, смятенность), "Ғылым таппай мақтанба, орын таппай баптанба" (Абай, призывающий к знаниям), "Жартасқа бардым, күнде айқай салдым, одан да шықты жаңғырық" (негодующий Абай), "Қайнайды қаның, ашиды жаның, мінездерін көргенде..." (отчаявшийся Абай), "Ғылымды іздеп, дүниені көздеп, екі жаққа үңілдім..." (Абай в смятении), "Жүрегімнің түбіне терең бойла, мен бір жұмбақ адаммын, оны да ойла, соқтықпалы, соқпақсыз жерде өстім, мыңмен жалғыз алыстым, кінә қойма!" (вопрошающий Абай), "Көк торғындай аспан-көк, білемін жайнап ашылар, иісі аңқыған бәйшешек, түрленіп жерді жасырар" (Абай, вселяющий надежду в будущее).

По совету Мухтара Ауэзова Хакимжан Наурызбаев посещает памятные места, связанные с именем Абая, – урочища Жидебай и Борли, горный хребет Шынгыстау. Встречается с потомками и ближайшими сородичами поэта. В один из таких дней находит правнука поэта – Акылбаева Багыша Альмаганбетулы, больше всех походившего своими внешними данными на своего знаменитого прадеда, который согласится послужить прототипом для моделирования монументальной скульптуры.

Прогуливаясь по скалистым горным хребтам, скульптору приходит идея создания постамента из камня – "постамент-скала". Почему скала? С одной стороны, скала служила метаморфозой изображения общества, окружения поэта.

По задумке автора, постамент, изображающий скалу, должен быть выполнен из цельного гранита, как у "Медного всадника" Фальконе.

После долгих поисков автору удается найти и подходящее место, куда прекрасно вписалась бы эта "скала", словно перенесенная из горных хребтов Шынгыстау к подножиям "старца" Алатау. Вокруг памятника была бы естественная среда, природа, напоминающая урочище Жидебай...

Этим местом ныне является пересечение проспектов Абая и Достык, а в ту пору там находился маленький базарчик, куда иногда забегал за продуктами Хакимжан-ага из мастерской Сельхозинститута.

Но, к сожалению, осуществлению прекрасной авторской идеи мешает пресловутая финансовая проблема, и скульптору, вместе с архитектором Иваном Яковлевичем Белоцерковским – автором пьедестала, для создания постамента придется ограничиться использованием курдайского гранита.

Но как известно, истинно творческие люди, преданные своему делу, всегда богаты на креативные идеи, и вскорости скульптор и архитектор найдут правильное решение в вопросе оформления постамента – соорудить пьедестал, состоящий из блоков – так называемых "кирпичиков". Любой человек, мало-мальски знакомый с творчеством поэта, должен был догадаться, что эти кирпичики появились здесь неспроста, а имеют определенную смысловую нагрузку, идущие из знаменитых абаевских строк: "Сен де бір кірпіш дүниеге, кетігін тап та, бар қалан".

Открытие памятника Абаю Кунанбаеву состоялось 12 ноября 1960 года при огромном стечении народа, где присутствовали руководители и члены ЦК КП Казахстана и Правительства, писатели, артисты, архитекторы, художники, строители, рабочие, студенты, учащиеся школ и другие.

На торжественном митинге выступили писатель Мухтар Ауэзов, Герой Советского Союза Малик Габдуллин, узбекский поэт Гафур Гулям и многие другие.

Открытие памятника Абаю Кунанбаеву в г. Алматы. 12 ноября 1960 г. Из фондов ЦГА КФДЗ МКС РК.

Исторический момент, изображенный на фотографии, можно передать текстом из газеты "Казахстанская правда", где на следующее утро сообщалось: "Митинг окончен. Первый секретарь ЦК КП Казахстана Д.А. Кунаев перерезает ленточку, и спадает полотно, открывая взору памятник Абаю".

Каковы были первые впечатления публики, ожидавшей открытие столь долгожданного памятника великому поэту? Конечно же, профессиональную оценку дали искусствоведы, описавшие монумент в день его открытия следующим образом: "В ущелье горы, на скалистом утесе, держа книгу, глубоко задумавшись о чем-то и вглядываясь вдаль, стоит Абай. Композиция памятника и его архитектура образуют единый ансамбль".

Да, на тот момент панорама, где стоит "бронзовый Абай", имела иную картину. Не было за ним ни Дворца имени Ленина (ныне Дворец Республики), ни кинотеатра "Арман" и многих других городских построений. За памятником возвышался Кок-Тюбе, и в целом создавалось впечатление, что Абай, прогуливаясь, медленно спускаясь с горы, остановился, обратив на миг свой задумчивый взор в будущее.

Однако, к большому сожалению, "бронзовый Абай" недолго находился в естественном живописном окружении, куда он идеально вписался. Построенный в 1970 году к 100-летнему юбилею В.И. Ленина Дворец культуры чуть ли не послужил причиной переноса памятника Абая в другую часть города. Этого требовали архитекторы Дворца Ленина. Были долгие споры. Х. Наурызбаеву предлагали даже несуразную идею – поставить "Абая" на противоположной стороне площади, то есть спиной к проспекту и лицом к Дворцу Ленина. Вопрос решился на высокой инстанции, и последнюю точку в этой истории поставил Леонид Ильич Брежнев, отреагировавший на жалобу архитекторов Дворца Ленина гневно, сказав, что их действия попахивают шовинизмом. После этого памятник Абая "оставят" в покое, он остается на своем месте, но позади него все-таки построят Дворец культуры.

В 80-е годы, как-то раз, при обсуждении архитектуры города Алматы Хакимжан-ага вспоминал, что, когда он работал над памятником, у него была мысль "привязать" его к городу, к его живописному окружению. Он не мог тогда предположить, что позже будет построен Дворец Ленина (ныне Дворец Республики), и с его постройкой первоначальная идея автора утратит свои некоторые качества. То есть та привязка к природной среде, к прежде существовавшей застройке, была нарушена, и монумент в какой-то степени утратил свою мощь, свою силу...

Действительно, глядя на эти фотографии, сравнивая изменившееся со временем "живописное окружение" монумента, можно воочию почувствовать разницу в восприятии памятника, его мощи, его силы.

В открытом пространстве, где на переднем фоне выступает памятник, создается впечатление, как будто он парит в воздухе, чувствуется его мощь, его монументальность, а также его высота, которая составляет целых тринадцать метров.

Из фондов ЦГА МКС РК.

В настоящее время "бронзовый Абай" стоит на том же месте, мирно сосуществуя со своими "соседями", на сегодняшний день также являющимися памятниками архитектуры и градостроительства.

 Да, Хакимжан-ага оставил нам наследие в бронзе, в камне и других скульптурных материалах. Главное, наверное, понять и расшифровать, какой посыл заключил мастер в каждое свое произведение, обратить внимание не только на внешнее сходство, но и на внутренний мир героев монументальной скульптуры.

Интересно, а какой посыл заключил Хакимжан-ага в своего "бронзового Абая" и что за книгу держит в руке степной мыслитель, какие мысли одолевают его, какие чувства он переживает…

В одном из многочисленных интервью Хакимжан Наурызбаев сказал: "В моем понимании Абай – это человек, отражающий мысли и чаяния своего народа. Он идет из века в век со своим мудрым словом. Поэтому я и создал его идущим с книгой в руках".

Возможно, автор вложил в эту книгу слова назидания Абая, чтобы мы, потомки нынешние и поколения грядущие, время от времени читали их, читали, вникая в суть проблемы, с пониманием, с переосмыслением, как и завещал нам великий поэт-мыслитель: "Дети мои, утешение сердца моего! Вот написал несколько слов о человеческих деяниях и завещаю написанное вам как память. Прочтите со вниманием, вникните в суть этих слов, и ваши сердца преисполнятся любовью…" (Слово Тридцать восьмое).

В тех редких случаях, когда удается посетить памятник великого поэта, невольно вспоминается долгий путь истории создания "бронзового Абая", а также люди, внесшие свою лепту, свое слово в это благородное и созидательное дело: председатель Совнаркома Нуртас Ундасынов, в далеком 1938 году заседающий на конкурсном совещаний среди знаменитых скульпторов и рассуждающий, каким должен  выглядеть скульптурный Абай; встреча Н. Ундасынова с будущим первым казахом-скульптором Хакимжаном Наурызбаевым в "крепком морозном" декабре 1942 года на Кустанайской земле; Мухтар Омарханович Ауэзов, консультирующий молодого скульптора по вопросам создания монументального образа Абая; и собственно сам автор – Хакимжан-ага, то в мастерской, то на лоне природы, находясь в непрерывном творческом процессе, ищущий самый верный образ поэта-мыслителя, чтобы запечатлеть его в камне и в бронзе...

В заключение, перефразируя название романа Мухтара Ауэзова "Путь Абая", наверное, можно сказать, что Хакимжан Наурызбаев создал памятник, символизирующий "Путь к Абаю" или же "Дорогу к сердцу Абая".

И в день рождения великого поэта, степного мыслителя особо радостно осознавать, что у подножия Кок-Тобе гостей южной столицы всегда будет встречать, как символ строгой простоты и правдивости, Абай – "бронзовый Абай" Хакимжана Наурызбаева.

Каратаева Гульнар Мироновна, начальник отдела научно-информационной работы и НСА Центрального государственного архива Министерства культуры и спорта Республики Казахстан.