Инфляция, Wildberries и Новый Казахстан. Интервью с вице-премьером Сериком Жумангариным
Журналист Tengrinews.kz побеседовала с заместителем премьер-министра - министром торговли и интеграции Сериком Жумангариным. О ценах на продукты и топливо, зарубежных командировках и не только - в большом интервью.
- Начнем с актуального. Топливо и его подорожание. Как это скажется на ценах на продукты? Чего ждать казахстанцам?
- Я говорил, что значительного повышения цен не будет. При этом мы допускаем, что определенное влияние будет, так как топливо один из базовых экономических ресурсов. Но на чем наш оптимизм основан: основные сельхозтоваропроизводители не работают на дизельном топливе.
На весенние полевые работы мы выделили 413 тысяч тонн удешевленного топлива, мы его выделили по 184 тенге за литр, и 20 тенге - это еще маржа операторов, по 204 тенге за литр. Вот и разница, эта цена будет стабильна до конца весенних полевых работ. Поэтому на сельхозтоварпроизводителей это никакого влияния не окажет.
Сельхозпереработчики в основном работают на газе, на угле. Соответственно, если брать по отдельным видам продуктов - мясо кур, яйцо, то повышение порядка 5 процентов. Если брать сахар, то от 2 до 5 процентов. Растительное масло повысится на 2 процента. При том что растительное масло сейчас стоит 680 тенге, хотя мы меморандум заключили по 750 тенге.
С точки зрения товара несущественно. Большого влияния не окажет. Сама по себе перевозка подорожает где-то на 5 процентов. А перевозятся не только продукты питания, перевозится тара для продуктов питания, оптовые объемы также перевозятся. Есть внутригородская развозка и тому подобное. Но межрегиональная развозка, все это будет оказывать влияние, но не на социально значимые продовольственные товары (СЗПТ).
Если говорить о влиянии на инфляцию в целом, то это более двух процентов. Мы предварительно считали 2,5 - 2,8 процента. Это в целом на инфляцию может сыграть. Это каким-то образом может расстроить наши планы. В марте мы планировали уровень месячной инфляция 5,1 процента, а вышли на уровень 3,3 процента. То есть идем пока с опережением на 1,8 процента. Годовая инфляция до 18 процентов опустилась. То есть у нас какие-то заделы есть, где мы можем сэкономить.
Конфликт в Украине. То, что сейчас происходит, разрыв логистических цепочек, он же и дистрибьюторские связи разорвал. Сейчас передистрибуция идет на Казахстан от других дистрибьюторов, скажем, из Турции.
Я разговаривал с Magnum, хорошие новости. Нон-фуд-товары (товары для быта) на текущий год и на следующий год контракты заключаются уже с удешевлением, дешевле, чем в прошлом году. Наладили логистику. Это тоже фактор, тормозящий инфляцию. У нас решаются вопросы на китайской границе. Машины пошли. Количество машин увеличилось, количество виз.
Недавно разговаривал с генеральным консулом Китая здесь. Раньше давали 150 виз в неделю, теперь готовы давать 500, это машины с грузом, которые заходят к нам. Соответственно, чем больше товара, тем меньше давления.
Узкое горлышко перестало существовать. Мы заинтересованы в том, чтобы товары приходили в Казахстан. Чем больше товара к нам приходит, тем дешевле этот товар. Это аксиома. На сегодняшний день ситуация такая.
- Есть мнение, что товары подорожают к осени. На что в первую очередь поднимаются цены?
Я не прогнозист. К осени многие товары дешевеют, плодоовощная группа дешевеет. Я не вижу оснований для того, чтобы молочная группа поднялась. Товары обычно дорожают к зиме. Это с ноября по декабрь. Ну это сезонные вещи, от чего мы не застрахованы, поэтому я могу говорить о том, что сезонное подорожание будет.
Что касается влияния тех факторов, о которых мы только что говорили, это ГСМ. Будет еще фактор подорожания коммунальных услуг. Но он изначально заложен при планировании роста коммунальных услуг. И в текущую инфляцию он заложен. Я не думаю, что большую, но свою роль будет играть.
У нас сейчас такая сложная задача стоит... Достаточно узкая. На этот спектр социально значимых продуктов мы должны максимально попытаться сдержать цены, постараться сделать это максимально рыночным методом. Мы ни разу не ввели предельные цены на эти товары. Никакого жесткого государственного регулирования не было. Мягкое - да, оно есть.
Вторая задача – мы должны насытить рынок. Вот здесь уже стоит задача торговая. Насытить рынок не просто товарами, а чтобы был ассортимент. Ассортимент - это основа конкуренции между товарами, которая не дает в одностороннем порядке повышать цены. Нельзя позволить сделать казахстанский рынок по какому-то товару премиальным. Поскольку это уже путь к росту цен. Это наша основная задача на сегодняшний день.
- По некоторым исследованиям, почти 50 процентов доходов казахстанцев уходит только на продукты. Проводят ли подобные исследования в правительстве?
Вот эту ситуацию надо контролировать. Это очень серьезно, когда такая часть доходов тратится на продукты питания. На самом деле, наверное, это касается не всех, а именно некоторых слоев населения. И процентаж, если он растет, над этим надо задуматься. Средняя семья из пяти человек если в неделю тратит 60 тысяч тенге, то в месяц это порядка 240 тысяч, при доходе где-то 500 тысяч это сигнал для государства, что необходимо меры какие-то принимать.
Мы сторонники того, что необходимо прежде всего помогать социально уязвимым слоям населения. Получатели адресной социальной помощи, они сейчас в информационной системе, они регистрируются. То есть мы сделали достаточно такую простую итерацию. Тебе приходит push-уведомление "желаете ли получить социальную помощь?".
Многие отказываются. Для кого-то это оскорбление, допустим, кто-то считает, что он не относится к такой категории. Люди разные бывают. Если он соглашается, то комиссия выезжает, смотрит состояние доходов. Если без доходов, предлагают работу. Если отказываешься от работы, то через некоторое время ты перестаешь получать адресную социальную помощь.
Но если у тебя (есть работа), но доходов не хватает, тебе начисляется на каждого члена социальная помощь, и она проходит через социальный кошелек. Мы сейчас делаем вот такие push-уведомления, чтобы люди видели, что государство о них заботится. То есть вам начислена вот такая-то социальная адресная помощь. В том числе на СЗПТ такая-то сумма. Сейчас вот два пилота. Я сам их "пилотировал", это горячее питание для детей и медикаменты в поликлиниках государственных. Они сделаны посредством социального кошелька. Адресная социальная помощь на сегодняшний день позволит государству сосредоточить свои ресурсы, они же не бесконечны, на тех слоях населения, которые действительно в помощи нуждаются. Потому что для кого-то это действительно 50 процентов от доходов, а для кого-то это 10.
- На заседании правительства вы говорили, что "впереди тяжелые месяцы, апрель, май, начало июня, межсезонье так называемое". Что вы имели в виду?
Апрель, май, начало июня - это традиционное межсезонье, и если вернуться обратно, то межсезонье - это рост цен на плодоовощную продукцию. Мы страдаем именно в этот период. Мы производим достаточно овощей, в последнее время и фрукты у нас пошли, яблоки, специальная программа была. Но мы не умеем хранить. Хранение обычно заканчивалось к концу весны. Во-первых, урожайность повысилась, по картофелю, моркови, луку. Хранить картофель и морковь мы можем и до июня, сейчас построили соответствующие склады с температурным режимом, но в любом случае их не хватает.
Поэтому в период межсезонья мы вынуждены завозить эту продукцию из соседних стран. А там она только начинает расти. 15 апреля начинается сбор весеннего урожая в Узбекистане, Таджикистане. И мы поедем туда за луком, соответственно, цена этого лука будет чуть выше, чем того, что сейчас есть на прилавках. Это, конечно, скажется на росте цен, на инфляции, но этот рост мы прогнозировали.
На межсезонье у нас будет где-то 33 тысячи тонн картофеля, 11 тысяч тонн моркови, по 7 тысяч тонн лука и капусты. С этим объемом мы должны его пройти. У нас есть график инфляционного давления, мы должны постепенно где-то до конца года выйти на уровень десяти процентов. Войти в рамки ползучей инфляции. Есть такой термин "ползучая инфляция", считается нормальной инфляция ниже десяти процентов. То, что больше десяти процентов, называется галопирующей инфляцией. Мы должны войти в эти рамки, это нормальный экономический процесс.
- Ранее вы говорили, что для вас борьба с инфляцией является приоритетной задачей. Но некоторые считают, что в правительстве ничего не делают для настоящей борьбы.
Надо грамотно определить линейку продуктов. У нас не случайно 19 видов социально значимых продуктов питания. Основных видов продовольственных товаров 29, включая 19 видов СЗПТ. И 19 видов социальных продуктов не случайно выбраны. В экономике есть такой термин - товар Гиффена. При ухудшении материального состояния человека он все равно будет приобретать эти товары, даже если они дорожают. Вот такая интересная экономическая закономерность. Соответственно, 19 видов СЗПТ - это товары Гиффена. Можно, конечно, поспорить по говядине, лопаточной части. Но факт есть факт.
Наша задача - постараться по этим товарам обеспечить максимальное внутреннее производство. Когда говорят, что надо все самим производить, я не согласен. Страны живут и торгуют между собой благодаря сравнительному преимуществу: одни выпускают одну продукцию, другие - другую. Это основа торговли между странами. У нашей страны тоже есть свои сравнительные преимущества. Но по социально значимым продуктам необходимо самим производить более 80 процентов от потребности.
У нас импортозависимость по некоторым продуктам больше 50 процентов. Как только продукт становится для кого-то премиальным, цены обязательно вырастут. Это законы экономики.
В первую очередь делается упор на базовую продукцию. Нам необходимо было решить вопрос с плодоовощной продукцией. Мы провели анализ схемы "купил - продал", по которой у нас работали стабилизационные фонды. Она никакой пользы не приносит. Пришлось переформатировать. Теперь "купил" работает как госматрезерв, и в нужный момент продал. И "купил-продал" происходит несколько раз в год. В октябре-ноябре мы закупили достаточно большое количество овощей, картофеля, моркови, лука, капусты, и поставили на склады.
В целом закупили 140 тысяч тонн продуктов, хранили на складах. Терпели в ноябре, декабре, январе, хотя цены росли, но мы терпели. Потому что этого количества иначе не хватило бы на межсезонье. И с февраля начали разбронирование. Не сразу началось снижение, рост цен идет и по инерции. Такие поведенческие механизмы, аспекты поведенческой экономики. Соответственно, мы должны были учитывать этот месяц, чтобы процессы затормозить. Ушел февраль, еще выросла инфляция, а в марте разбронирование начало давать свой эффект. Вот за последние пять недель рост цен произошел всего на 0,3 процента. Две недели он вообще по нулям идет.
Думаю, мы где-то до конца апреля в таком ритме выдержим. В мае, естественно, нам нужно будет переформатироваться, когда придет свежий продукт. Но на май-апрель мы тоже должны были закупиться в прошлом году, по-хорошему. У нас просто не хватило ресурсов. Поэтому мы сейчас закупаемся с поля у соседей.
Сейчас мы вносим изменения в схемы господдержки. Есть две схемы. Первая, оборотная, когда работают по факту. В регионе есть трейдеры, СПК дают им ресурсы, они еженедельно поставляют товар. Толку от этого для торможения цен мало. Трейдеры работают по рынку, какая цена у оптовиков, по такой они и работают, и рост цен идет постоянный.
Вторая схема - форвардная, когда купил продукцию в прошлом году и она лежит на складах. Поэтому сейчас по основным базовым продуктам мы вносим изменения в приказ Минсельхоза - минимум на 80 процентов, ты будешь обязан по базовым видам продуктов - плодоовощной группе, рису, сахару... сделать форвардные закупки.
Помните прошлогоднюю эпопею с сахаром? При этом наши заводы себя достаточно неплохо показали. Они в прошлом году произвели 280 тысяч тонн сахара на тростнике. Соответственно, в этом году мы выделили им 25 миллиардов, но поскольку на Таразский сахарный завод пришли новые хозяева, там российская группа, мы оттуда ресурсы обратно вернули на СПК.
Пусть это будет тростниковый сахар, но он будет отечественным. Пока наши заводы могут произвести порядка 50 тысяч из свеклы. Оборотный капитал мы им дали. В этом году, я думаю, мы будем потреблять большую часть своего сахара. Балансы мы подписали в рамках ЕАЭС, где-то порядка на 200 тысяч тонн белого сахара. Они нужны нашим индустриалам, производителям соков, кондитерских изделий. Но одновременно попросили дать до конца года 350 тысяч тонн беспошлинного ввоза сахара-сырца, это около 5 процентов. Это достаточно серьезные деньги, как минимум минус 20-25 тенге с килограмма. Вот такая работа ведется.
Мы могли оказаться в зоне дефицита по луку. Кто бы что ни говорил, всегда приходится делать выбор. Это бремя решения. На одной чаше весов население Казахстана, на другой - интересы определенного числа аграриев, которые, безусловно, от нашего решения оказываются в ущемленном состоянии.
Пришлось ввести запрет на вывоз лука. Запрет мы ввели.
На руках были переписки из WhatsApp-чатов между ними, где они говорили: "давайте держать цену 500 тенге, ниже не продавать". А это картель на самом деле. Причем картель мелких сельхозтоваропроизводителей.
Естественно, вряд ли им будет заниматься Агентство по защите конкуренции. Подобного рода механизмы работают очень быстро. Поэтому и решение нам пришлось принимать также быстро. Мы не допустили дефицита лука, на него сейчас достаточно комфортная цена, а сейчас открыли 20 тысяч тонн экспорта до конца апреля, посмотрим, сколько лука останется в стране.
Еще одна проблема - семена подсолнечника. Мы ввели экспортную квоту - 100 евро за тонну. Это позволило насытить внутренний рынок сырьем для переработки масла в стране. У нас производство подсолнечного масла в стране выросло в два раза с осени прошлого года. Было 146 тысяч тонн, стало 292 тысячи тонн. Из них 85 тысяч тонн - это рафинированное масло. Для потребления нам необходимо 407 тысяч тонн, мы сейчас производим 532 тысячи тонн. Мы полностью себя обеспечиваем маслом.
До сентября стабильная цена - 750 тенге, но оно сейчас продается с завода по 630-680 тенге. Да, производители семян подсолнуха недовольны, считают, что на них давят. Но подсолнечник в любом случае сажают, и спекулировать на этом, думаю, не стоит. Правительство принимает решение, не поддаваясь на какие-либо провокации.
В свое время, когда только пришел, убрали запрет на экспорт пшеницы, дали возможность экспортировать живой скот, в объемах определенной квоты. И с той, и с другой стороны есть аргументы, которые важно услышать.
- Когда мы сможем снизить 50-процентную импортозависимость?
По некоторым видам товаров ситуация не такая критическая. У нас не хватает молока. Мы на сегодняшний день импортируем порядка 600 тысяч тонн молока в эквиваленте и молочной продукции. У нас нет сыров, творога в достаточном для полного покрытия потребности объеме, молочной, колбасной продукции. Есть дефицит по яблокам, рыбной продукции, который мы должны решать. И здесь необходимы только системные меры. Зависеть в этих продуктах от других стран нельзя. Я докладывал об этом Главе государства, он предварительно одобрил, и в этом году из бюджета выделили первые 100 миллиардов тенге на строительство 65 молочных ферм. Это позволит значительно сократить нашу потребность в молоке. На следующий год мы заложим оставшиеся 50 молочных ферм и на 100 процентов будем себя обеспечивать молоком. Это единственный путь – создать собственные крупные производства.
В прошлом году были построены и модернизированы 33 молочно-товарные фермы. На 10 тысяч голов скота они дают около 50 тысяч тонн молока. Следующее решение - это мясо кур. Сейчас по нему у нас импортозависимость в 60 процентов. Мы планируем в ближайшие два года ввести 20 птицефабрик и полностью закрыть потребность по куриному мясу. Если наши планы будут успешны, а вопрос только в финансировании, то мы станем экспортерами куриного мяса, 100 тысяч тонн сможем экспортировать. С начала года я проехал порядка 7-8 регионов, во всех хозяйствах побывал, с акимами разговаривал. Сейчас сформировали пул из 250 проектов, которые вошли в большой проект.
Естественно, возникает вопрос: где сажать овощную продукцию? Для этого у нас есть возможности. Казахстан - вододефицитная страна, но через территорию Казахстана течет река Иртыш, возможности которой мы не до конца используем. Мы можем из нее еще где-то до 8 миллиардов кубов взять. У нас есть свыше 40 проектов по орошению в Абайской, Павлодарской областях, Западном Казахстане. По орошению мы в этом году охватим порядка 30 тысяч гектаров, не просто орошаемых заливных, а капельно орошаемых. Это даст огромный импульс развитию в этих регионах овощной, плодоовощной продукции. На орошаемых землях совершенно другая урожайность.
Производство рыбы. Конечно, культура потребления рыбы у нас не такая высокая. Но достаточно активно этот вид деятельности развивается. Это альтернатива мясу, достаточно дешевый продукт, мы говорим о промысловой рыбе: карп, сазан... Все остальное, лососевые и прочие группы, нам придется импортировать, это естественный фактор.
Что нам еще важно - это закрытый грунт, тепличные хозяйства. Мы достаточно плотно проработали этот вопрос осенью. Тепличные хозяйства у нас в основном сосредоточены в Туркестанской области. Встречались с аграриями, очень много проблем у них. Все теплицы, простыми словами, фермерские, самодельные. На них нет документов. Соответственно, эти люди не могут стать получателями помощи от государства, субсидий. Мы заканчиваем стандарт фермерской теплицы, различных вариантов. Необходимо выделить средства, порядка 2 миллиардов тенге на инфраструктуру, на такие прорывные проекты.
Если мы обеспечим себя мясом кур, молоком и плодоовощной продукцией, то, в принципе, я не вижу в этом плане дальнейших проблем.
- Сейчас этот вопрос не совсем в вашей компетенции, но, как бывший глава АЗРК, скажите, что происходит с "Яндекс. Такси"? Казахстанцы жалуются на цены. Сами водители также недовольны, они платят комиссию больше 22 процентов, хотя социального пакета, как все официально трудоустроенные, не имеют...
Не моя компетенция, но я могу свое мнение по этому вопросу высказать... В цифровой экономике свои законы действуют. В данном случае это система динамического ценообразования. Расследование мы начали, когда были январские события, когда в Алматы резко взлетела стоимость такси, там буквально квартал перевозки стоил несколько тысяч тенге. Мы (АЗРК - прим.) начали расследование, компания активно защищается в рамках закона. Какое решение агентства, я не знаю.
Я, честно говоря, давно этим вопросом не интересовался. Хочу рассказать о международном опыте. По-моему, в 2015 году, когда в Австралии был взрыв, резко взлетели цены компании Uber. И начался остракизм компании. Она понесла очень большие имиджевые потери (Прим. редакции: сервис Uber в 2022 году оштрафовали на 14 миллионов долларов за обман клиентов в Австралии). Буквально через год, когда в Париже был взрыв, через полчаса компания уже нормализовала цены.
Я считаю, что антимонопольное агентство в этой сфере должно постоянно поддавливать. Присутствие свое надо жестко обозначить. Ну а с компанией есть несколько вариантов развития. Можно заключить комплаенс, определить цены. Но в ближайшее время вырастить какую-то вторую компанию - это нереально. Есть такой закон Меткалфа, действует в цифровой экономике. Он говорит про полезность цифровой платформы в любой сети прямо пропорционально квадрату ее пользователя. То есть рынок Казахстана достаточно маленький, чтобы успешно реализовать какую-то цифровую платформу. "Яндекс" поэтому и работает, что он мультирыночный, его система работает не только в Казахстане, но и на российском рынке.
Заходила Didi, не выдержала конкуренции, свернула работу. Может, надо будет привлечь другую компанию. Это сложно, хотя у "Яндекса" казахстанские корни, выходцы из Казахстана его создавали в свое время. Сложно будет поймать эффект масштаба в рамках Казахстана. Может, консорциум надо делать в Центральной Азии, чтобы создать большую цифровую платформу.
В этом плане ситуация такая, сейчас антимонопольные агентства всего мира развернулись в сторону цифры. Отслеживаются все цифровые гиганты, потому что цифровая монополия неощутима, но экономическая монополия рано или поздно перерастает в политическую. Начинает диктовать условия, собираются большие массивы данных по конкретным людям. Это, естественно, надо отслеживать. И в этом плане хочу пожелать удачи своим коллегам.
- Что же все-таки произошло с McDonald’s? Почему они ушли? Я не раз у вас об этом спрашивала, возможно, вы уже в курсе всех деталей. Связано ли это с арестом Кайрата Боранбаева?
Я политические аспекты в сторону уберу... McDonald’s, я уже говорил об этом, это такой проект, который показывает возможности нашего сельского хозяйства. И это вызов. Поэтому необходимо стремиться к тому, чтобы McDonald’s вернулся. Делать так, чтобы у нас качественное мясо было, булочки и так далее. И чтобы это было на постоянной основе. Даже инфляцию иногда измеряют через индекс "Биг Мака". Поскольку ингредиенты во всем мире, которые применяются для "Биг Мака", одни и те же. Поэтому через рост цены "Биг Мака" можно смотреть на реальную инфляцию.
По луку, кстати говоря, один из самых больших потребителей в мире - это McDonald’s. Поэтому вывеска "Мы открыты" сегодняшней компании говорит о том, что она будет работать под другим брендом, и в ближайшее время его объявят. Но, я думаю, McDonald’s вернется. Вернется сюда, потому что мы один из лидеров Центральной Азии и здесь присутствовать необходимо. Мы достаточно хорошо развиваемся.
- Какие новые маршруты экспорта намечаются? Что мы двигаем и куда? В чем заключается будущее экспорта казахстанских товаров? Сырье или переработка? Испытываем ли мы ассортиментный голод?
Основные страны экспорта - Россия, Китай и Европейский союз, это традиционно 64 процента всего экспорта. Россия в том году 26 миллиардов достигла, Китай - 24 миллиардов.
Россия - единственная страна, с которой у нас отрицательное торговое сальдо. Но в этом году оно значительно сократилось, практически на два миллиарда, поэтому традиционные поставки товара, которые мы туда поставляем, вряд ли подвергнутся каким-либо глубоким диверсификациям. Сейчас еще санкционная политика влияет.
А вот с Китаем очень интересная тема. Недавно приезжал секретарь парткома КПК СУАР господин Ма Синжуй. Два дня мы с ним провели, очень интересный разговор состоялся. Наша задача - открыть Китай для экспорта казахстанской продукции. В первую очередь растительной и мясной. Главное, конечно, мясо. Потому что развитие мясной промышленности само по себе зависит от экспорта, который является вытягивающим фактором.
Если есть постоянный экспорт, тогда туда будут вытягивать средства бизнеса. Я ездил по регионам, разговаривал со многими сельхозтоваропроизводителями, кто животноводством занимается, они говорят: "нам ничего не нужно, экспорт дай нам". В этом году, думаю, откроем Россию, сейчас приехали специалисты Всемирной организации здравоохранения животных, проводят проверку. Когда они объявят нашу страну свободной от ящура, тогда мы сможем уже поставлять нашу продукцию на российский рынок. В принципе, с россиянами уже предварительная договоренность есть.
Дальше предстоит поездка министра сельского хозяйства в Урумчи, потом в Китай, для переговоров с главным таможенным управлением. Открытие китайского рынка для казахстанского мяса, может быть, для Китая как капля в море, весь наш экспорт в Китай составляет 1 процент от китайского импорта в мире. Тем не менее для нас это существенно. Китай построил на границе с Казахстаном мощный бондовый склад. Вокруг порядка семи мелькомбинатов для переработки пшеницы, общая мощность - около 1 миллиона тонн в год.
Единственная проблема - это пропускная способность железной дороги, ее мы сейчас расширяем. Там сейчас 26 поездов туда-обратно в сутки проходит, а будет 120, но это через пару лет. Поэтому мы попросили китайцев сейчас добавить два поезда. Это можно сделать, просто улучшив административное управление.
Несколько дней назад дал поручение, зерновоз из 45 вагонов прошел. Первый разгрузили, сейчас подытожим результаты. Мы можем 1,5 миллиона тонн зерна Китаю поставлять. Для нас это очень важно. Потому что на традиционных рынках сейчас стало тесновато. Российское зерно дешевле и намного, мы сейчас конкурируем в сложных условиях на рынке Центральной Азии. Сам по себе рынок Центральной Азии очень интересен, еще добавлю Индию. Поэтому сейчас большая работа проводится по улучшению коридора Север - Юг. Это железнодорожный переход "Болашак", потом туркменские "Тиракс", "Бахар" и уход на Иран, а там порядка 90 миллионов человек живет. И Персидский залив, оттуда выход на Индию.
Для Казахстана это экономический коридор. Там наша продукция будет востребована, она проходит по качеству, требования не такие высокие. По коридору ТМТМ выход на Европу, Турцию.
На Европу сложно выходить, совсем другие стандарты качества, требования. Европейские потребители заставляют казахстанских производителей повышать качество, повышать уровень работников. А азиатские рынки дают возможность наращивать количество. Поэтому необходимо определенный баланс соблюдать. Сейчас наращиваем объемы экспорта на юг, пытаемся выйти с нашей мукой, пшеницей, растительным маслом, это очень интересный продукт. У нас очень сильно вырос экспорт баранины. Самолетами пока возим в страны Персидского залива. Новые виды продукции появились, буквально недавно на рынок Азербайджана вернули наши трансформаторы, аккумуляторы. Это все продукты высокого передела. Вообще, у нас из 15 видов продуктов-лидеров, которые составляют 54 процента экспорта, только по двум видам не выросли объемы.
Многие говорят, что цифры нарисованные, поскольку выросли цены. Да, цены выросли, но и объемы тоже. У нас по мясу увеличились объемы в два раза, значительно вырос экспорт муки, при том что все говорят, что ситуация сложная. Экспорт пшеницы очень серьезно вырос, мы будем дальше его наращивать. Для этого есть возможности. С азербайджанцами разговаривали во время визита их президента, им нужно 1,5 миллиона тонн.
- Вы встречались с генеральным директором Wildberries. В Алматы инициирован инвестпроект по строительству логистического центра по складированию и хранению груза. Помнится, маркетплейс выставил Казахстану абсолютно невыгодные условия. К чему пришли в итоге?
Татьяна Бакальчук, я с ней встречался в Москве. Потом она приезжала к нам. В Алматы будет строить торгово-логистический центр, так называемый бондовый склад, где-то на 100 тысяч квадратов. И в Астане порядка на 150 тысяч квадратов. Два участка ей здесь предложили. Объем инвестиций только в Алматы предлагается на 40 миллиардов тенге, поэтому справедливо, если она что-то требует.
Это достаточно серьезный объем инвестиций. Подобного рода объекты нам очень нужны, более того, мы с ней договорились, что она будет строить не только в Астане и Алматы, но и в регионах. Не такие большие, конечно.
Нам это нужно, торговля - это больше 18 процентов ВВП Казахстана. И если брать еще складскую работу и транспортировку, относящуюся к торговле, уже более 20. В торговле у нас 1,5 миллиона человек работает. А электронная торговля - это один из ее быстро развивающихся сегментов. Уже порядка девяти процентов охватывает. Нам нужны эти опорные точки.
По преференциальным инвестициям они (Wildberries - прим.) будут с Комитетом по инвестициям договариваться. Есть четкая градация по объему инвестиций. Это уже специалисты решат. Перспективы хорошие.
Недавно Ozon открывали. Здесь, за городом, по Астраханской трассе. Он просто огромный, подобного рода объекты я не видел. Порядка двум тысячам людей работу дают... Его построила казахстанская компания, а Ozon взял в долгосрочное управление. Очень интересный проект, симбиоз, перспективный.
- Вы довольно часто ездите в зарубежные командировки. Что говорят наши соседи, какие договоренности происходят?
Я иногда смеюсь, мои командировки всегда в страны, которые оканчиваются на "стан".
К Казахстану отношение очень уважительное, в первую очередь благодаря той политике, которую Глава государства Касым-Жомарт Кемелевич проводит. Личное уважение к нему распространяется на страну и наоборот.
Я встречался с премьер-министром Пакистана, а ранее Глава государства поручал передать гуманитарную помощь после наводнения. Он выразил благодарность за нашу помощь. Мы хорошо обсудили торговые вопросы, что хотим поставлять и купить. Планируем открыть, например, представительства наших торговых компаний. Премьер-министр Пакистана тут же дал поручение, и уже с Пакистаном через Афганистан первые машины пошли, привезли пакистанскую картошку. Это было полтора месяца назад. Дороговато вышло. Но главным был сам маршрут, пройти через Афганистан - это очень полезный опыт.
Встречался с премьер-министром Азербайджана, тоже договаривались по торговым вопросам. Мы предлагаем им наши тепловозы, локомотивы. Нам нужны паромы, предложили бартерную сделку. Она уже была на встрече глав государств обсуждена. Мы им сейчас поставляем 300 тысяч тонн зерна, но можем увеличить до 1,5 миллиона. В понедельник туда выезжает передовая группа, изучить изнутри по перевалке, логистике и так далее.
По Узбекистану я являюсь спецпредставителем Президента. Отношения с ними самые разноплановые. Если коротко, то мы создаем текстильный кластер в Туркестанской области. У нас качество хлопка не особо высокое, из него можно делать джинсы, форму, но продукты более тонкой выделки, как, например, постельное белье, рубашки – нет. Необходимо повысить качество хлопка. Акимат сейчас выделяет порядка десяти тысяч гектаров орошаемых земель. Узбекские предприниматели дают нам семена хлопка. Мы будем выращивать, делать первичную обработку, в Фергане – нити. После все возвращается в Казахстан, и у нас уже будет пошив.
Таких примеров достаточно много, всегда по итогам поездок рождаются новые решения. Недавно группа съездила в Таджикистан. Там мы получили достаточно хорошие цены на лук и скидку более 80 процентов на транспортировку по таджикской железной дороге.
Кроме того, я еду в Афганистан (на момент публикации интервью Серик Жумангарин уже передал гуманитарную помощь Афганистану). Там много людей умерло от заморозков, Президент передал большой объем гуманитарной помощи, она уже дошла. Я еду с гуманитарной миссией, от имени Главы государства передать груз. Еще торговая миссия, со мной порядка 40 человек едут, многие из них, больше 30, бизнесмены, кто выращивает пшеницу, подсолнечник, масло и так далее.
Наша задача - торговать с Афганистаном. Мы достаточно хорошо с ними торгуем, но необходимо увеличить объем. Я говорил, что сейчас у нас появляются излишки масла, налажены гуманитарные контакты. Недавно посещал КазГУ, с удивлением узнал, что там учится больше 700 человек из Афганистана. Это тоже показатель взаиморазвития. Там, конечно, сейчас очень сложно, неопределенность, но это не значит, что нужно прекращать торговые контакты. Надо продолжать торговать.
Несколько раз уже встречался с иранцами. Мы начали с ними очень интересные проекты по логистике. Группа "Абу-Даби порт" зашла в капитал одной иранской компании. Соответственно, у них есть интерес сотрудничать с казахстанской компанией по реализации строительства зернового терминала у нас в порту Курык, перевозят сейчас суда в Каспийское море. У нас сухопутные грузы.
Достаточно интересная работа с ними получается.
Ну и сам Иран, у него достаточно большой ассортимент продуктов. Вот вы говорили, что нам сейчас не хватает ассортимента, нам нужна бытовая химия, товары для женщин, детей, нон-фуд, одним словом. Мы работаем и с Ираном, и с Азербайджаном, с Кыргызстаном и Узбекистаном строим центры приграничного сотрудничества. Там, где будет располагаться бизнес. Физически даже нет времени съездить в Бишкек подписать соглашение.
- Вы работали в правительстве еще при старом Казахстане, сейчас мы живем в новом. Какие изменения, на ваш взгляд, в работе правительства произошли?
Если ты лентяй, то вряд ли тебя изменит, в каком Казахстане ты бы ни жил. Существенное отличие, которое не зависит от субъективных характеристик: ты должен быть открытым. Мы должны быть страной, которая прислушивается к голосу народа.
Слышащее государство, открытость. В этом плане большие подвижки сделаны. И здесь важно себя перестроить. Я до этого работал в АЗРК, там мы одним из первых документов приняли декларацию о транспарентности. Создали такие площадки, как Open Space, советы по барьерам. Сейчас все открывается, общественные советы перестали быть формальными структурами, работают различного рода экспертные объединения, активно пишут в социальных сетях. Надо стараться отвечать на критику. И критики должны пар выпускать.
Это отличия нового Казахстана, большая открытость, не говоря о том, что сейчас происходит в политическом плане. Пять электоральных периодов прошли, один большой, но пять значимых отсечек. На самом деле достаточно большая работа проведена.
- То есть в старом Казахстане было больше лентяев?
Вы перефразируете мои слова. Я говорю, если человек лентяй - не зависит от того, в какой стране он живет. Вряд ли для него это будет лучше или хуже. Это зависит от человека. Я нахожусь в правительстве, наблюдаю здесь разновозрастных министров, но все они креативные, амбициозные люди. Я думаю, что работу потянут.
- Многие знают вас по фразе "жынымды келтірмеңізші". Вы после этого обиделись на журналистов? Кажется, что вы всегда держите удар, при этом иногда даже резки...
Дело не в этом. Во-первых, я держу дистанцию. Во-вторых, да, был такой период в жизни. Это бытовое выражение. Это слова, которые говорила моя бабушка, у нее я воспитывался. Они с детства сидят в подсознании. Это было давно. Есть время разбрасывать камни, есть время собирать камни. Сейчас мы повзрослели, сейчас смотришь назад, в те времена, становится забавно. Не думаю, что у кого-то какие-то обиды есть.