"Хорошо, что народ наш с юмором". Бозумбаев о ценах на бензин и четвертом НПЗ

Директор центра прикладных исследований "Талап" Рахим Ошакбаев взял большое интервью у министра энергетики РК Каната Бозумбаева. Посмотреть видео беседы можно на нашем YouTube-канале. Фрагменты интервью также вошли в программу "Вопросы экономики" на телеканале Хабар 24.

Рахим Ошакбаев: Наших читателей интересуют простые вопросы. Почему мы - нефтяная страна, но у нас периодически не хватает бензина? Почему мы не можем производить высококачественный бензин в достаточном объеме?

Канат Бозумбаев: Это те вопросы, которые нам задают жители страны, потребители нефтепродуктов. Задают как онлайн, так и пишут письма. В целом я бы хотел начать с баланса производства нефтепродуктов в Казахстане. У нас есть проблема, имеющая исторический характер. 70 процентов бензина мы производим сами, 30 процентов завозим извне. Также мы вынуждены импортировать 10-15 процентов дизельного топлива. То есть внутреннего производства, на самом деле, не хватает.

Рахим Ошакбаев: Почему?

Канат Бозумбаев: Казахстан получил в наследство от Казахской ССР три крупных нефтеперерабатывающих завода. До 2012-2013 годов эти заводы удовлетворяли внутренний спрос на горюче-смазочные материалы в полном объеме, в первую очередь на бензин и дизельное топливо.

Рахим Ошакбаев: Потом выросло потребление?

Канат Бозумбаев: Да. И заводы перестали покрывать потребность.

Рахим Ошакбаев: То есть внутреннее предложение отстает от растущего спроса?

Канат Бозумбаев: Да. В связи с этим в 2013 году и был поднят вопрос - строить ли четвертый НПЗ или заниматься модернизацией существующих.

Рахим Ошакбаев: Разве нельзя делать это параллельно? Или это взаимоисключающие вещи?

Канат Бозумбаев: У нас на сегодня действуют 36 НПЗ, включая мини-НПЗ. Приходится порой слышать такое мнение, что надо загружать эти мини-заводы, и тогда все у нас станет в "шоколаде".

Я вам скажу, что это не так. К сожалению, структура продукции, выпускаемой мини-НПЗ, ее качество весьма примитивны. Они способны производить только темные нефтепродукты. Лишь два мини завода удовлетворяют требованиям по производству светлых нефтепродуктов - бензина и дизельного топлива. В остальном мини-НПЗ производят мазут и другие темные нефтепродукты, которые затем экспортируются как полуфабрикат в другие страны.

По сути, они немного "отбеливают" нефть и тем самым уходят от оплаты таможенной пошлины.

Рахим Ошакбаев: Значит, мини-НПЗ - не решение проблемы. А решило бы ее строительство четвертого крупного НПЗ?

Канат Бозумбаев: Безусловно, это решение вопроса. Та программа модернизации наших НПЗ, которая была принята в 2013 году, затянулась, весь процесс. Сейчас она близка к завершению.

Думаем, что к концу текущего года два наших завода - Павлодарский и Атырауский - должны закончить работы по модернизации. Если "Казмунайгаз" не подведет и выполнит взятые на себя обязательства, то Павлодарский НПЗ в декабре этого года должен начать выпускать обновленную и полноценную линейку продукции. За ним и Атырауский НПЗ - со второй половины декабря.

После этого можно будет сказать, что модернизация двух НПЗ завершена, а производственные мощности, глубина переработки нефти существенно улучшены.

Рахим Ошакбаев: Как и насколько тогда изменится баланс производства, предложения?

Канат Бозумбаев: При том же объеме переработки нефти мы будем получать значительно больше светлого парка нефтепродуктов, бензина и дизельного топлива. Кроме того, у нас есть "ПетроКазахстан Ойл Продактс", или, как его называют в народе, Шымкентский НПЗ, который также завершил первый этап модернизации. Этот НПЗ уже выпускает бензин класса К-4, аналог европейского стандарта, так называемого Евро-4.

К концу первого полугодия 2018 года должны быть окончены работы по второй части модернизации. В результате в Шымкенте впервые будет построена установка каталитического крекинга, которая позволит увеличить глубину переработки и тем самым выпускать высокооктановый бензин.

Таким образом к концу 2018 года мы намерены добиться профицита бензина до одного миллиона тонн, закрыть всю потребность в дизельном топливе, а также удовлетворить спрос на авиакеросин.

К слову, на сегодня ситуация с авиакеросином такова - мы все последние годы импортировали более 50 процентов. А это очень дорого, если учесть доставку из России и прочие подобные расходы. Вследствие чего даже были случаи, когда авиакомпании уходили с рынка, не имея возможности обеспечить заправку своих бортов. После модернизации все три наших НПЗ будут производить авиационное топливо.

Рахим Ошакбаев: То есть у нас будет профицит и авиакеросина?

Канат Бозумбаев: Именно. В настоящее время Казахстан потребляет 600 тысяч тонн авиакеросина ежегодно. После модернизации все три НПЗ должны производить 900 тысяч тонн.

Правда, это будет не тот стандарт топлива, которым мы сейчас пользуемся. Следует сказать, что многие постсоветские страны все еще пользуются маркой ТС-1.

Теперь же мы будем выпускать топливо уже по западным стандартам. Это потребует его правильной сертификации. Мы, Министерство энергетики, совместно с "КазМунайГазом" и Министерством инвестиций и развития должны отработать с производителями самолетов, двигателей, авиакомпаниями, чтобы сертифицировать топливо, получить необходимые технические допуски в отраслевых научно-исследовательских центрах.

Рахим Ошакбаев: Резюмируя, хотелось бы услышать по сложившемуся исторически соотношению 70 на 30, где 70 процентов - внутреннее производство, 30 процентов - импорт. Как изменится баланс после модернизации, будет ли это так же - 70 на 30?

Канат Бозумбаев: Во втором полугодии 2018 года при условии, что "КазМунайГаз", наконец, завершит все этапы модернизации Шымкентского НПЗ, а также модернизацию Павлодарского и Атырауского, а они близки к завершению, у нас будет профицит по бензину. То есть мы закроем потребность на 100 процентов, и еще будем производить до одного миллиона тонн сверху, если будет потребность в экспорте нефтепродуктов.

Рахим Ошакбаев: 98-й бензин тоже?

Канат Бозумбаев: Мы будем производить его, но не в таком большом количестве. Между 95-м и 98-м бензином не такая большая разница. Мы можем его выпускать, но спрос на него не такой большой. По дизельному топливу мы будем способны производить и летнее, и зимнее, и межсезонное. На сегодня зимнее топливо мы не производим вообще.

Рахим Ошакбаев: И тоже с профицитом?

Канат Бозумбаев: Да. Потребность в этом топливе будет удовлетворена на 100 процентов за счет собственных ресурсов.

Рахим Ошакбаев: И авиакеросин?

Канат Бозумбаев: Тоже на 100 процентов и тоже возможен будет профицит. При этом хочу еще раз подчеркнуть, что профицит будет обеспечен в случае, если мы видим экспортные возможности. У нас есть традиционные рынки ГСМ - Средняя Азия - Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан, Афганистан и так далее, но там серьезная конкуренция с российскими производителями.

Так же и на нашем рынке. Не надо думать, что мы его закроем, поставим заборы, барьеры и огородимся. Речь идет об интеграции рынков в рамках ЕАЭС, и надо предполагать, что в ближайшие годы рынки будут полностью объединены.

Наши заводы будут конкурировать с российскими. Мы должны будем привести законодательство в соответствие тому, чтобы наши нефтепродукты были конкурентоспособными. Зачастую получается так, акциз на наш продукт значительно выше, чем на импортируемый. Поэтому нам необходимо их уравнять, чтобы иметь возможность конкурировать на равных.

Рахим Ошакбаев: Подытоживая сказанное. Если, как Вы говорите, "КазМунайГаз" не подведет, к концу 2018 года у нас будут производственные мощности, которые смогут полностью обеспечить растущий спрос и возможность экспорта.Я так понимаю, это очень важно.

Канат Бозумбаев: Очень важно. В нынешних условиях очень важно. Кроме того, хочу сказать, что не надо думать, что российского бензина и дизельного топлива в Казахстане не будет вовсе. Будет. Потому что приграничным с Россией областям, например Костанайской, при отсутствии таможенных границ и едином рынке выгоднее закупать с того же Орского или Новоуфимского НПЗ. Они более конкурентоспособны в сравнении с Атырауским в силу меньшего транспортного плеча. Но при этом не будет такого явления, как дефицит топлива.

Рахим Ошакбаев: Есть мнение, что разница в ценах на российский бензин и казахстанский кроется в разном налогообложении. Не могли бы Вы прояснить, так ли это?

Канат Бозумбаев: Абсолютно правильно. Возьмем популярный бензин 92-й марки. В России он стоит в розницу 220-225 тенге. У нас - 160-170. Там, где импорт, - 170, где микс казахстанского с импортным - 160. Мы предполагаем, что в результате насыщения рынка к декабрю нам удастся несколько скорректировать цену в сторону понижения. В розницу акцизы и прочие налоговые платежи у россиян выше. Оптовая цена выше всего на 10-15 процентов. То есть большая разница получается за счет налогообложения розничной торговли, акцизов на заправке.

Рахим Ошакбаев: Вы собираетесь выравнивать, то есть поднимать наши акцизы на розницу?
Проблема в перетоках не из-за этого. В рознице да, есть. Россияне с удовольствием закупают у нас. Тот же транзитный транспорт из Узбекистана - заправляют полные баки на наших заправках, чтобы съездить, например, в Москву. Дозаправившись там - вернуться, чтобы заправить опять полные баки у нас. Хотя это небольшая проблема. Основная проблема - это то, что мы должны уравнять оптовые цены. Речь об акцизах для казахстанских производителей и импорта.
Кратной разницы быть не должно. Сегодня она достаточно большая и по бензину, и по дизельному топливу. То есть казахстанские производители находятся в неравном положении. Если акциз на импорт - 540 тенге на тонну, то и акциз на производство должен быть 540 тенге.

Рахим Ошакбаев: То есть это означает снижение акцизов на внутреннее производство?

Канат Бозумбаев: Да. Снижение акциза на внутреннее производство, чтобы сделать его более конкурентоспособным. Ведь стоит задача не просто существовать на рынке. Продукт должен быть конкурентоспособным, чтобы НПЗ стали более привлекательными для производителей нефти. Важно, чтобы они понимали, что нужно входить на внутренний рынок и это не обернется для них потерями в сравнении с экспортом.

Рахим Ошакбаев: Какие инструменты у вас есть для этого?

Канат Бозумбаев: Мы приступаем к активному обсуждению в рамках рабочей группы. К следующему году хотим трансформировать внутренний рынок. Нужно сделать его более прозрачным. Это означает, что мы хотим ввести биржевую торговлю нефтепродуктами, а также демонополизировать внутренний рынок посредством в том числе электронных торговых площадок, где каждый потребитель, неважно крупный он, или средний, или АЗС, мог бы конкурировать с другими компаниями за ресурсы. Мы хотим сделать так, чтобы общество тоже видело, как получается ценообразование на нефтепродукты.

Рахим Ошакбаев: Мы можем поговорить о степени конкуренции, монополии на рынке поставки нефти, переработки и дальнейшего распространения? Бакытжан Абдирович, который семь лет возглавлял Агентство по регулированию естественных монополий, говорил, что все игроки на этом рынке известны, и если они нарушают правила справедливой конкуренции, то должны быть наказаны. В целом есть мнение, что две эти сферы монополизированы. С другой стороны, есть "Газпром", у которого своя сеть заправок, как и у CNPC, того же "КазМунайГаза".Какова степень монополизации?

Канат Бозумбаев: Если говорить о розничном рынке, то тут достаточно высокая конкуренция. Но основные четыре игрока - это "КазМунайГаз", Helios, Sinooil и "Газпром нефть". Кроме них, есть местные сети.

В Алматы это RP - Royal Petrol, у которой несколько десятков АЗС. Подобные сети есть в каждом регионе, и они могут достаточно серьезно конкурировать на региональном рынке.

Рахим Ошакбаев: Вы считаете, что нет ни монополии, ни олигополии?

Канат Бозумбаев: Я считаю, что этого практически нет, ни монополии, ни олигополии. Но сговор может быть, и здесь антимонопольные службы не должны дремать.

Что касается оптового рынка нефтепродуктов - здесь тоже все достаточно просто. Крупнейшие поставщики нефти на внутренний рынок - это компании Кызылординской и Актюбинской областей. Всем понятно, что в этих областях нефть добывается при участии CNPC или PetroChina.

В основном нефть поставляется на Шымкентсткий НПЗ, и CNPC имеет там совместное с казахстанцами дочернее предприятие Petrosun, которому передает свои нефтепродукты, а оно уже за какую-то комиссию продает продукцию в Казахстане.

"РД "КазМунайГаз" осуществляет поставки на Атырауский и Павлодарский НПЗ, а 100 процентов своих нефтепродуктов продает через сети "КазМунайГаз".

Есть несколько десятков независимых поставщиков нефти в Атырауской и Кызылординской областях, которые также поставляют сырье на Атырауский и Павлодарский НПЗ - они составляют какую-то третью часть поставщиков на внутренний рынок.

В этой части мое мнение - мы должны максимально либерализировать оптовую торговлю и сделать ее максимально прозрачной. А ничего прозрачнее, чем публичные торги, электронные торговые площадки и биржа, человечество еще не придумало.

Мы совместно с НПП "Атамекен" и KAZENERGY создали рабочую группу, на следующей неделе или в декабре должны окончательно определиться и доложиться руководству правительства, подготовить соответствующие нормативно-правовые акты, чтобы в следующем году все реализовать.

Рахим Ошакбаев: Как думаете, каковы шансы, когда у нас появятся прозрачная биржа, прозрачная торговля?

Канат Бозумбаев: Мы бы хотели, чтобы это начало работать как минимум со второй половины 2018 года.

Рахим Ошакбаев: В этой связи Вы наверняка слышали, что ряд депутатов высказались об отмене процессинговой схемы на НПЗ. Как Вы к этому относитесь?

Канат Бозумбаев: Это тоже один из методов хозяйствования на внутреннем рынке, и раньше эта схема применялась, это тоже возможно делать. Раньше нефтеперерабатывающие заводы самостоятельно приобретали нефть на внутреннем рынке, перерабатывали, проводили самостоятельную маркетинговую политику. Это касалось и Павлодарского, и Атырауского, и Шымкентского НПЗ.

Эта точка зрения имеет право на жизнь. Мы этот механизм тоже в течение декабря будем прорабатывать. Думаем, что после достаточно дорогостоящей модернизации НПЗ должны зарабатывать, и если есть какая-то маржа от торговли нефтепродуктами, то, конечно, ее значительная часть должна оставаться на НПЗ, чтобы они возвращали те кредиты, которые взяли у международных финансовых институтов, а также у нашего банка развития.

Рахим Ошакбаев: Возвращаясь к Вашему тезису в отношении цен поставки нефти. Насколько я знаю, "Разведка Добыча КазМунайГаз" продает нефть на внутреннем рынке по цене 20 тенге за литр. Понятно, что из одного литра нефти получается гораздо меньше нефтепродуктов. Но вот условно текущая цена 160 тенге - как она формируется? Какая часть добавленной стоимости остается у переработчиков, какая - у оптовых компаний, какая - у розницы?

Канат Бозумбаев: Ну, если грубо, обычно все операционные затраты заправки - 10-15 тенге. Если вы возьмете сейчас цены "КазМунайГаза", это 161 тенге, то, грубо говоря, 150 тенге - это оптовая цена, которая сейчас на рынке 92-го бензина при производстве в Казахстане. Это та цена, которую за свои услуги получают РД КМГ, плюс НПЗ, плюс "Казтрансойл".

Атырауский НПЗ - это не самый удачный пример. Всем известно, до настоящего периода модернизация там завершается, они не самые лучшие, он давно построен был. Когда модернизация завершится, там кратно увеличится выход светлых нефтепродуктов. Если сейчас цена реализации на внутренний рынок не такая хорошая для Атырауского НПЗ, то по расчетам, которые мы с "КазМунайГазом" делали, за баррель должны получать 50-60 долларов при поставке на внутренний рынок.

Поэтому мы думаем, что после модернизации у нефтяников значительно увеличится интерес по поводу поставок на внутренний рынок.

Рахим Ошакбаев: Давайте поговорим по поводу роста потребления нефтепродуктов. Вот у нас 217 единиц автотранспорта на тысячу человек. Если мы берем за бенчмарк Европейский Союз, то у них в 2,6 раза больше. Соответственно, вы ожидаете дальнейшего роста потребления нефтепродуктов? И в этой связи, когда нам потребуется очередная модернизация нефтеперерабатывающих заводов или все-таки встанет вопрос по четвертому НПЗ?

Канат Бозумбаев: Конечно, прогнозный баланс на ближайшие пять лет будем актуализировать и уточнять. Каждый год производство таких нефтепродуктов, как бензин и дизельное топливо, растет. Но и потребление растет, значительно выше.

С ростом экономики сильно ощущается не только потребление физическими лицами, но и юридическими. Больше перевозится грузов, сжигается дизельного топлива на тепловозах. Допустим, в этом году на 12 процентов больше добыто угля, а там тоже значительная часть тяги, которую осуществляют дизельные двигатели. У нас горняки, металлурги очень хорошо потребляют.

Мы предполагаем, в ближайшие годы этот тренд сохранится. До пяти лет мы будем закрывать собственными ресурсами за счет трех модернизированных НПЗ. Но потом у нас опять четко встанет вопрос дефицита.

Поэтому уже в начале следующего года мы должны определиться, что будем делать - или четвертый НПЗ, или расширение мощностей Шымкентского НПЗ, что логично, так как это самый густонаселенный регион, потребление очень высокое.

Или где-то в Мангистау, Актобе. Очень хорошо смотрится там НПЗ, если бы с Карачаганакским консорциумом договорились. Большого НПЗ, не АО "Конденсат", который может 300-400 тысяч тонн перерабатывать. То есть Мангистау, Западно-Казахстанская, Актюбинская и Южно-Казахстанская области. Это зависит от разных факторов, в том числе близости к источникам нефти, воли инвестора, чтобы потребитель был недалек.

Рахим Ошакбаев: Мангистауцы говорят, что они крайне заинтересованы, чтобы четвертый НПЗ был у них. Что есть инвесторы - китайские, иранские - и есть рынок сбыта в Иране, у которого потребление находится на севере, в прикаспийской части, а производство - на юге. Они могли бы делать определенный своп. Вы наверняка знаете об этом проекте. Насколько он реалистичен?

Канат Бозумбаев: Знаете, регулярно многие инвесторы говорят. Но между "говорят" и "делают" зачастую большая разница.

Многие инвесторы полагаются на государство, которое заставит нефтяников по сниженной цене продавать нефть на этот виртуальный НПЗ, и чтобы потом этот НПЗ уже по мировым ценам продавал нефтепродукты на экспорт. Зачем нам заставлять собственных нефтяников давать сырье на какое-то НПЗ? Забирать маржу нефтяников и отдавать иранскому инвестору - это же такой большой вопрос, да?

Мы должны в двух плоскостях вопрос НПЗ рассматривать. Одна плоскость - это удовлетворение растущих потребностей экономики. Вторая плоскость - это увеличение экспортного потенциала.

Вообще, говоря про развитие нефтяной отрасли, нужно четко понимать, что на рубеже 2030 года, ближе к 2040-му, нефть, как топливо, в известной степени будет утрачивать свое значение. Это бесспорное утверждение. Недавний съезд коммунистической партии Китая показал, что после 2040 года будет разворот в сторону электротранспорта. То есть двигатели внутреннего сгорания не будут использоваться в экономике Китая. Это означает, что Китай в значительной степени перестанет потреблять нефть.

В странах Европы, таких как Швеция, Германия, Великобритания, после 2030 года тоже есть в планах отказ от нефти как топлива. Поэтому куда нам с вами точно нужно уходить, так это в нефтехимию. Не только НПЗ строить, а заниматься больше вопросами нефтехимии. Дарованное нам Всевышним благо надо с толком использовать, а не остаться с носом, вложив миллиарды долларов разработку месторождений, а потом получится, что они никому не нужны. Мы не должны пропускать этот тренд.

Рахим Ошакбаев: Раз уж речь зашла о нефтехимии, какие у нас успехи и планы? Как раз на этой неделе Илон Маск, известный тренд-сеттер, презентовал Tesla Semi - большой грузовой трак. У него большой запас хода - 1 000 километров - и себестоимость грузоперевозок на нем будет дешевле.

Канат Бозумбаев: Илон Маск, конечно, гений. Все обращают на него внимание. Но мало кто обращает внимание, что год-два назад одна японская компания презентовала грузовики с улучшенными характеристиками. И французы этим занимаются, и шведы - Volvo. Все этим занимаются, тренд этот есть. Самое главное - это супербатарея, которая должна быстро зарядиться и долго сохранять мощность, давать электроэнергию двигателю. Если это будет, то тоже усугубит перспективы чистой нефтепереработки.

Но пока мы должны быть реалистами. В стране существует дефицит нефтепродуктов. Мы должны закончить модернизацию. Должны до 2030 года посчитать свои балансы и либо через пять лет иметь четвертый НПЗ, либо начать расширять один из действующих. С точки зрения устойчивости, безусловно, случаются аварии. Последняя связана с выпуском дизельного топлива на ПНХЗ.

Скажем так, все мыслимые и немыслимые правила были нарушены техническими работниками НПЗ. К сложнейшему оборудованию допущены неквалифицированные сварщики. В результате из строя вышла установка по производству водорода - он используется в гидроочистке дизельного топлива.

НПЗ теперь два месяца не сможет выпускать в нужном объеме дизельное топливо, пока в Англии не изготовят деталь, не привезут самолетом и не установят. До этого мы будем вынуждены завозить дизельное топливо из России по высоким ценам.

Чтобы не пострадали потребители, КМГ, в известной степени добровольно, за счет своих ресурсов, принял решение покрыть разницу между дорогим импортом и низкими внутренними ценами. В убыток себе импортирует, грубо говоря.

Почему это случилось? Потому что у нас нет резервных мощностей по дизельному топливу. Да, это вопрос халатности руководителей ПНХЗ. Но у нас нет других мощностей, которые бы их заместили.

И это проблема, которая возникает каждый год в связи с выходом какого-то завода на плановый или внеплановый ремонт. Если плановый, то можно заранее заготовить запас, импортировать. А если внеплановый, как это случилось с ПНХЗ, тогда опять аврал. Надо разговаривать с коллегами, у них свои планы. Они за месяц-полтора подписывают фьючерсы на экспорт.

Хорошо, что нам идут навстречу. У нас прекрасные отношения с Министерством энергетики России, с российскими нефтепереработчиками.

А если бы было не так? Если при всех наших хороших отношениях у них будут твердые контракты? Что мы потом, будем сидеть без дизельного топлива?

Нам нужно понимать, что более устойчивая система - это когда больше игроков.

Рахим Ошакбаев: Это в пользу четвертого НПЗ?

Канат Бозумбаев: Да. Думаю, нам надо рассматривать возможность строительства НПЗ.

Рахим Ошакбаев: Нет худа без добра. Текущий топливный кризис в очередной раз показал, что необходимо иметь избыточные мощности с учетом того, что товар является стратегическим и возможны всякие неожиданности. Как и случилось.

Канат Бозумбаев: Сентябрьский кризис показал слабость нашей системы в части того, что нам оперативно реагировать сложно.

Необходимо иметь стратегический запас, который должен быть либо у трейдеров нефтепродукта, либо у сетей. Мы введем нормативный акт, как вариант А, который обяжет сети, нефтебазы страны иметь неснижаемые запасы, чтобы, если поставки прекратились, страна могла продержаться 30 дней.

Либо есть вариант Б. Государство через систему хранения Министерства оборонной промышленности создаст свои запасы. И тогда в рамках действующего законодательства сможет расконсервировать и продать на рынке топливо по текущим ценам.

Эти два варианта мы рассматриваем. В предыдущие годы они не применялись. Мы посмотрели опыт других стран, хотим это сделать. В первом варианте, конечно, сетям будет тяжело хранить два месяца неснижаемый запас. Это приведет к отвлечению двухмесячных объемов оборотных средств, а деньги у нас в Казахстане дорогие. Поэтому мы будем рассматривать и выбирать варианты.

При этом мы не должны забывать про такой инструмент, как толлинг. Если какой-то НПЗ вышел из строя, то это возможность поставить на сопредельную территорию нефть - Россия, Китай, Узбекистан - переработаться, в исключительном случае, один месяц и увезти обратно.

Вот три инструмента. Это - хранение неснижаемого запаса сетями.  Второе - хранение в госматрезерве, не для нужд обороны, а как запас для рынка. И третий вариант - возможность выйти толлингом и получить свой продукт. В целом обстановка, которая была, обострила дискуссию по четвертому НПЗ, в том числе и в Парламенте. Мое личное мнение: четвертый НПЗ - это наша перспектива.

Рахим Ошакбаев: Последний вопрос. Какую цену на бензин ожидать в следующем году? Вы озвучивали ранее свои прогнозы. Хотели бы Вы их обновить? И когда Вы озвучиваете цифры, есть ли у Вас расчетная модель, которая позволяет прогнозировать?

Канат Бозумбаев: Ценообразование на внутреннем рынке - сложный процесс, и прогнозы делать сложно. Но на недалекую перспективу, что касается декабря, могу сказать. С учетом того, что на ПНХЗ заработала установка каталитического крекинга и Павлодарский НПЗ четыре тысячи тонн 92-95-го бензина отгрузит, а Атырау - 2,6 тысячи и Шымкент - три тысяч, то доля российского бензина должна уменьшиться. Думаю, составит 20-25 процентов максимум.

И если нефтяники на внутреннем рынке не поднимут цены, это дает осторожный оптимизм говорить о том, что цена пойдет вниз, от отметки 161 тенге в сети КМГ, 162 тенге в сети Sinooil и так далее. Ожидаем, что снижение должно быть в конце ноября, начале декабря.

Этот тренд должен сохраниться в декабре и январе, если не случится ничего экстраординарного. Снижение потребления нефтепродуктов в декабре-январе у нас отмечается ежегодно. Дальше будем зависеть от стоимости нефти на мировом рынке.

Нефтяники всегда привязывают цены поставки на внутренний рынок к ценам поставок на экспорт. Так происходит во всем мире. Часто задают вопрос: почему цена на нефть снизилась, а на бензин нет?

Хочу сказать, что, когда цена была, условно, 50 долларов за баррель на экспорт, на внутренний рынок поставляли по 30 долларов. Допустим, на внешнем рынке цена снизилась до 40 долларов. Что тогда, наши нефтяники должны снизить цену до 20 долларов соответственно, так что ли?

Нет же. Если бы цена на внутреннем рынке прямо коррелировалась с ценой на экспорт, грубо говоря, 50 долларов в Новороссийске, Одессе, минус транспортировка туда, и получился внутренний рынок - тогда да. Если там снижение, то и у нас должно быть снижение.

Но казахстанские нефтяники поставляют нефть на внутренний рынок по цене раза в два ниже, чем мировая цена. Так происходит в любое время. Снижение на мировом рынке не всегда влечет снижение цен на внутреннем. К сожалению, это так. Если мы выровняем цены на внутреннем рынке с ценами на мировом, то это увеличит, наверное, двукратно цену на бензин и дизтопливо.

Когда я читаю в Интернете как нас ругают, иногда справедливо, в том, что высокие цены на топливо, то надо сравнить. Есть рейтинги международных агентств, ежемесячные, ежеквартальные, сравнение с другими странами. Смотрел за октябрь. Казахстан занял 14-е место с конца по стоимости высокооктанового бензина. Всего в рейтинге 168 стран.

Критики могут сказать, что надо сравнивать с нефтедобывающими. Так вот, во многих нефтедобывающих странах бензин стоит дороже. Один доллар за литр в тех же ОАЭ и Саудовской Аравии.

Другой вопрос - покупательная способность. Она разная. В ОАЭ, Саудовской Аравии она выше, чем у нас. Но, с другой стороны, есть Узбекистан - у нас покупательная способность выше. Есть Кыргызстан, у них покупательная способность гораздо меньше, чем в Казахстане, но цена на бензин выше. На это могут сказать, что там нефти нет.

Тогда давайте какую-нибудь систему координат. Дискутировать, либо рынок, либо нет, либо распределение и субсидирование.

Рахим Ошакбаев: Самое главное, насколько я понимаю, произошел существенный поворот в регулировании рынка, когда цена на бензин перестала регулироваться, и к этому возврата не будет.

Канат Бозумбаев: Мы должны прийти к конкуренции и свободному ценообразованию, но также стремиться к транспарентности.

Рахим Ошакбаев: В завершение - анекдот. В народе говорят, когда цены на нефть растут, растет цена на бензин, потому что стоимость нефти выше. Когда цены на нефть падают, цена на бензин растет, потому что девальвация. Когда цена на нефть стабильна, цена на бензин все равно растет, потому что инфляция.

Канат Бозумбаев: Есть круче анекдот. Министр энергетики вызывает к себе своего зама и говорит: "Ты понимаешь, почему цена на бензин поднялась?". Тот отвечает: "Потому что себестоимость поднялась, из России импортировали и так далее". А министр ему: "Объяснить я и сам могу. Я понять не могу".

Хорошо, что народ наш, люди, воспринимают все с юмором. Хочу сказать, что ситуацию, которая была в сентябре с бензином, мы в октябре стабилизировали. Сейчас ситуация с бензином стабильная. С дизтопливом тоже. Импортом закроем свои внутренние проблемы. Ну а все остальное поправим совместно с "КазМунайГазом".